Конница в эпоху массовых армий также претерпела значительные изменения. Она перестала быть главной ударной силой и была переориентирована на разведку, охрану флангов и преследование отступающего врага. Вместо тяжёлой рыцарской кавалерии появились лёгкие и уланские части, обладавшие большей манёвренностью и способные применять огнестрельное оружие. Появление драгунов – всадников, способных сражаться как с коня, так и пешком с мушкетом – стало характерным признаком новой тактики, сочетающей мобильность и огневую мощь [Голдингер, с. 110–115].
Кроме того, в эпоху массовых армий возросла роль артиллерии, интегрированной в общий тактический строй. Пушки, размещённые в передних и боковых частях линейного построения, обеспечивали поддержание огневого давления, разрушая оборону противника и подавляя его атаку ещё до того, как сражение переходило в рукопашный бой. Такая координация между пехотой, конницей и артиллерией стала возможной благодаря улучшенной системе командования и связей, которая включала использование сигналов и флажков для передачи приказов на поле боя [Смирнов, с. 88–95].
Появление массовых армий и линейной тактики сопровождалось также социальными преобразованиями, в частности ростом роли профессиональных солдат и постепенным отходом от феодальной модели мобилизации. Появились постоянные гарнизоны, военные академии и системы рекрутирования, что сделало армии более подготовленными и боеспособными. Государства начали устанавливать стандарты оснащения, экипировки и обучения, формируя военную бюрократию и укрепляя контроль над вооружёнными силами [Фишер, с. 62–68].
