Мэтр и Мария - страница 40

…Царь Саул помышлял разделаться с претендентом на его трон, как казалось ему, Давидом, и по дороге от филистимлян остановился в Эн-Геди. Он Давида искал среди гор, вдоль соленого моря стоящих, и ему помогали мужи из земли всей Израильской в количестве многом. И в поисках этих однажды Саул заглянул в пещеру с овечьим загоном, где сумрачно было. Нужда человеческая там посадила царя, и там бы погиб он бесславно. Ибо в той же пещере таился Давид и люди его. «Убей! Соверши предначертанное! Господь говорил, что предаст тебе в руки врага твоего», – будто слышал Давид – так стучали сердца соплеменников.

Нет, это что за победа? Над самой беспомощностью. В сумраке тихо подполз к Саулу Давид, тихонько отрезал мечом краешек его золоченой одежды и спрятался снова.

– Искать! – приказал царь Саул, облегченный, вернувшийся к подданным. – Я уже чую его.

И неожиданно на уступе скалы, над самой дорогой, человек появился, всем обликом напоминавший того, кто причиной был поисков. Давид очень искренне провозгласил:

– Клянусь, царь Саул, что не помышлял на тебя. Вот, лоскут от красивого платья, которое носишь, мечом я отрезал его.

И Давид показал и меч и ткани кусок.

А Саул, обнаружив то, что в одежде и впрямь нет отрезка, и он есть в руке ненавистного парня, от этого разгорячился сначала, а после задумался. И впрямь, он остался живым потому, что его пощадили.

– Ты видишь, – Давид продолжал, – я мог бы покончить с тобой и разрешить моим людям расправиться с сопровождением. Но отец запретил мне вражду на тебя, и я никогда не стану держать в руке моей меч, направленный на Саула.

Давид скрылся из виду. Чтобы потом стать царем. Давидом царем…

Губы тянулись к источнику, но запекались на солнце. Кто поможет Иегошуа? Ни души человеческой. Из жаркого марева являлись всякие существа, изображения которых он видел во многих храмах в своих путешествиях. Рогатые, чешуйчатые и страшные. Привиделся цветок на песке, он погибал. И привиделся юноша, плеснувший воду в лицо его, который сказал скрипучим голосом:

– Привет, меня зовут Воланд.

В красном мареве открылось окно в мир прохладный, сам Иегошуа ожил как будто, стал смотреть на простор, где расположились страны дальние и ближние. Смотрел Иегошуа на народы их и дивился, что все они ему поклоняются.

Скрипучий голос посулил:

– Будешь повелевать этим миром, если послужишь мне.

Но окно в этот мир захлопнулось внезапно. Над Иегошуа теперь двое стояли. Мужчина мощный с белыми крыльями за спиной, тяжело дышавший, будто после погони за кем-то, сказал Воланду грубо:

– Ведь мы договорились о сроках посещения краев этой Вселенной. Почему же ты здесь?

Назвавшийся Воландом вызывающим тоном ответил, что ошибся во времени. Такое бывает.

– Пропадом пропади! – Элохим ему приказал. – За нарушение договоренностей ты не касаешься больше судьбы Иегошуа.

Воланд галантно раскланялся, согласился, и на прощанье серьезно сказал:

– Присмотрите за мальчиком этим, он весьма одарен.

Элохим не дослушал даже:

– Без тебя я не знал? Проваливай! И впредь черед соблюдай.

Какие-то люди в лицо Иегошуа плескали водой, давили на грудь ладонями, – он был еще жив, – подняли его и принесли в глиняный город, подобных которому юноше не приводилось еще навещать. Он таился в верхах жаркой красной пустыни, в месте нагорном с видом на море соленое и он состоял из кирпичных домов, по плоским крышам которых можно было гулять, как по улицам, ибо эти постройки соединены меж собою. Там жили общиной, владели совместно имуществом, и деньги у них не в ходу. Все непременно трудились, старались для обеспечения ближнего, а ближний трудился для всех. И без принуждения. Каждый был волен делать свое. Но делать. И хватало горшечников и кузнецов, садовников и хлебопеков, строителей и животноводов. Называли они себя ессеями. А город назывался Кумран.