– Сильно вперед не прите и вообще не разбегайтесь, слышите? – приструнил Харитон особо прытких.
Внутри ничего нового не появилось, те же пустые коридоры. Разве что света на сей раз не было. Мы освещали проходы маленькими самодельными факелами. Продвинулись около пятидесяти метров вглубь, потом забуксовали. Впереди послышался шепот:
– Ну и где тут хавчик?
– Ща принесут, Серег, тарелочки для тебя еще не помыли!
– Искать надо. Кто сейчас жратву в открытом доступе оставит? Чай, не раньше, время другое.
И голос Харитона:
– Ну так за еду и землю носом порыть не зазорно. Давайте бодрее, соколики, бодрее!
Ворчание понемногу стихло, попилили дальше.
Как всегда, дерьмо началось внезапно и повсеместно. За спиной, из первого ответвления, которое мы успели благополучно миновать, вдруг появились люди в камуфляже и омоновских шлемах, с резиновыми дубинками в руках. Дубинки с ходу были пущены в дело. Мы бросились вперед, в темный коридор, но оттуда поперли точно такие же «блюстители порядка».
– Давай, мужики, дави их! Поднажали, соколики! – Голос нашего Наполеона сорвался от нервного напряжения, дал «петуха», однако Харитона это не смутило, да и остальных тоже. Они перестали искать пути спасения и мрачно подняли свои дрыны и монтировки. И тут из темноты до нас отчетливо донесся лязг передергиваемых затворов.
– Это засада! Валим! – завопил кто-то из наших.
Видимо, охранникам дали приказ не убивать нас, а только наказать и выпроводить наружу. Они отступили в боковой проход, пропустили группу в ту сторону, где находилась металлическая дверь, а затем позорно погнали всех по коридору, будто стадо баранов, непрерывно охаживая дубинками.
Я пытался парировать удары монтировкой, но куда там.
Нас выдавили на лестницу. Уже подле самого выхода мне все-таки жахнули дубинкой по боку так, что я некоторое время не мог вдохнуть.
Дверь в подвал комбината захлопнулась. Вроде бы никого не убили, не покалечили, только мужичок в клетчатом шарфе куда-то подевался.
Серега в сердцах треснул кулаком по наружной стене.
– Охренеть! Мне еды обещали, вместо этого по мордам получил!
– А Петрович-то где? Че-то я его и внизу не видел, и сейчас не наблюдаю.
– Зассал, гад! Заныкался где-то.
– Мне, по ходу, ребро сломали, суки…
– Харитон, что за подстава? Тебя какая скотина надоумила сюда сунуться? Кто про склады сказал?
Дальше я слушать не стал. Шкура на спине начала яростно зудеть. В принципе, особой интуиции не надо, чтобы в подобной ситуации догадаться: сейчас все захотят меня бить. Говорить, что я предупреждал Харитона, бессмысленно: он изначально был готов к тому, что при плохом раскладе народец получит «пару зуботычин», вот только признаваться в этом сейчас он точно не станет – отделали нас знатно, по любой классификации это тянет на избиение, а не на безобидно-профилактический втык. Но в чем Харитон был прав, так это в симметричности ответа хозяев подземелья: приперлись бы мы туда с автоматами – из автоматов бы и получили. А так – всего-то синяками отделались. Вот только поди объясни все это разъяренным мужикам! Не поймут же.
Я метнулся через проезжую часть в сторону жилого сектора. Запутался в крепких нитях вьюнка и едва не растянулся на остатках асфальта. Поскорее шмыгнуть в подъезд ближайшей «хрущевки», заблокировать дверь монтировкой, просунутой в дверную ручку… Воняло здесь сложно, но не мучительно. Видимо, все, кто умер, сделали это давно, а новые хозяева в квартирах не поселились. Ну и слава богу: убежать от людей, чтобы напороться на гнездо воробышков, было бы верхом невезения. Воробышки, конечно, существа безобидные, когда скачут по улице, но шут его знает, как они своих птенцов защищать стали бы.
