Даша попыталась представить, как бы поступил тот мужчина в салатовой куртке, и с сожалением поняла, что он, скорее всего, просто не оказался бы в подобной ситуации. Впрочем, ведь так оно и случилось. Он не потерял головы как они, сумел где-то спрятаться и того тощего парня с собой прихватил. Естественно, он ему полезен, ведь парень разбирается во всякой технической фигне.
В лице бородача было что-то восточное, он почти не спускал глаз с Кати, и потому Даша смогла его рассмотреть, не привлекая к себе особого внимания. Дашу в целом раздражали мужчины, кроме двоих, не считая отца. Но она всегда считала, что особенно не любит брутальных мужчин, черноволосых, бородатых и кареглазых.
Однако тот, в чьей компании ей хотелось сейчас оказаться, тоже был крепким, черноволосым и имел большие карие глаза. И Даша неожиданно осознала, что хотела быть с ним заодно не только потому, что у него хорошо получалось уходить от неприятностей. А еще потому, что он казался ей плоть от плоти того мира, который сейчас уплывал от нее. Она снова вспомнила о «брошенности». Она уже слышала это слово в очень похожем контексте. Тогда ее мир тоже рушился. Теперь это чувство было острее, она ощущала себя брошенной, но тот мужчина словно оставался на краю уходящего мира – срывался, падал, но уверенно и ловко снова забирался на самый край. И теперь он словно отдалялся вместе с ним, унося с собой то немногое, что хоть как-то могло противостоять разрушению. Симпатизировать такому человеку легко. Ведь он не просто незнакомец – старомодная улыбка в духе фильмов о Бонде были частью ее мира. Физически в нем не было ничего особенного. Его лицо не было слишком умным или глупым, слишком добрым или злым. Оно не было грубым или смазливым, но оно бесспорно было обаятельным. В нем будто под маской таились игра и озорство, как внутренняя нежность и чувствительность Даши скрывались под маской хмурости и отстраненности. Он – тот мальчишка, которого она знала с детства, пока однажды не поняла, что влюбилась. Что может быть еще плотью и кровью этого мира, как не этот озорной знакомый взгляд? Тот, кто, несмотря на наложенные годами пороки, оставался понятным, чей хрипловатый крик влетал в окно воскресным утром, когда неугомонный ум в очередной раз рождал опасную затею. И в этом крике она ощущала всю его энергию и горячее сердце. Тот, кто умел раздражать и быть врединой, и тот, кто умел рассмешить и разогнать тоску в дождливый день. Тот, с кем она болтала до глубокой ночи и кто с очаровательной серьезностью дарил поздравительную открытку, написанную с ошибками, в которых она видела отражение все той же легкости и беспечного озорства. Тот, чьих родителей она знала как своих собственных. Тот, чьи слезы она видела, тот, чья невинная улыбка заставляла забыть об обидах. Тот, кого никогда не существовало в реальности, тот, кто просто жил там, где живут все вымышленные друзья одиноких людей. Но те, кого никогда не существовало, иногда неожиданно обретают плоть. И пускай эта плоть не совсем то, что рисовала фантазия, неоспоримым и главным остается одно – он часть того мира. Ее мира. И он будет бороться и победит. Или погибнет вместе с ним. Иного не дано. Просто потому, что он и есть этот мир.
Вот Харитонов не был частью того мира – он быстро покорился – наверное, как бывший военный он привык подчиняться. Но Даша не была наивной девчонкой, она понимала разницу – там где один проскочит, второй погибнет, и все же… Все же она была дочерью генерала армии, и в ее сумочке лежал телефон апокалипсиса. Однажды он заработает и определит местоположение…
