Крошечная квартирка для игры в прятки не годится совершенно. Шкаф стоит особняком у стены, и только тупица не проверит его в первую же очередь. Можно забраться под кровать, но и этот тайник надёжностью не отличается. Не зная, куда себя деть, мар Авим бросается к окну, поддавшись шальной мысли выбраться на широкий карниз и переждать там, но вдруг понимает, что шаги удаляются. Душегуб поднимается выше.
«Что он забыл на чердаке?!» – думает мар Авим. Страх и любопытство ожесточённо сражаются друг с другом. Он твёрдо решает, что останется под защитой замков и засовов, но будет бдительным и в случае чего всенепременно осуществит задумку с карнизом. Более-менее успокоившись, мужчина заходит в крохотную кухоньку, садится на табурет и целиком полагается на слух.
Грохает люк, брошенный незнакомцем. В воздухе тянет чем-то жутко вонючим, мар Авим морщится и старается дышать ртом.
«Нагадить успела, шавка. Задаст тебе Душегуб трёп…» – успевает подумать мар Авим, прежде чем дом сотрясает рёв.
Немногие животные способны издать такой звук. В голову приходят только хищные кошки из Восточной Великой империи, но мар Авим уверен, что мальчишка Коземов, да и кто бы то ни было из обитателей дома и окрестностей, не привёл бы дикого зверя на чердак.
«Кто же там?» – лихорадочно думает мар Авим. Душегуб ругается, но слов мужчина не разбирает. Скрипят доски, рык заполняет уши, трещит электричество, вновь ругается незнакомец. Завязывается возня. Звуки драки мар Авим узнаёт сразу. Он пугается не на шутку, и ледяной ужас, старший брат страха, приковывает его к месту. Мужчина не смеет пошевелиться, да и дышит через раз. Драка продолжается, быть может, минуту или две, за это время мар Авим проживает небольшую жизнь человека, ожидающего смерти.
Громкий треск, грохот, рёв. Последний звук доносится уже из спальни мара Авима. Он весь сжимается, превращается в букашку, в ничто, которое заметить просто невозможно. До него долетают знакомые ругательства, он каждый день такие слышит в Портах, а сразу за ним:
– Да сдохни ты, наконец.
Голос низкий, глубокий и до странности спокойный. Таких голосов мару Авиму слышать не приходилось, но он вполне обошёлся бы и без новых впечатлений этой ночью. Всё оборачивается дурным сном: в соседней комнате что-то шипит и рычит, ругается незнакомец, лезвие рассекает воздух и с громким чавканьем встречается с плотью. Мар Авим пытается вспомнить хоть одну молитву Элоиму, но все мысли испарились, и тело своё он видит словно со стороны. Будто душа выбралась наружу, готовясь отчалить в мир иной.
– Стоять, – слышит мар Авим. На его глазах по узенькому коридорчику к двери проскальзывает нечто чёрное, извивающееся и шерстистое, оставляя на стене и полу широкий маслянистый след. Оно без проблем вышибает дверь и бросается вниз. Следом бежит Душегуб. Капюшон спадает с головы, и мар Авим успевает разглядеть лицо городской легенды. Лысый череп, иссиня-чёрная кожа, приплюснутый нечеловеческий нос. Совсем краем сознания он отмечает носки ботинок: они вытянулись шипами и перемазаны чёрной грязью. Душегуб не обращает на хозяина квартиры никакого внимания.
Звуки потасовки стихают. Щёлкают дверные замки, и разбуженные люди потихоньку выбираются на лестничную клетку. Они перешёптываются, будто устроившие кавардак бандиты могут вернуться в любой момент.
Гэвэрет Козем, соседка мара Авима, приоткрывает дверь и выглядывает наружу. Она только что успокоила сына и теперь пытается чуть-чуть утолить любопытство. Увидев лежащую на полу дверь, гэвэрет Козем бесстрашно выходит на площадку, подходит к ней и внимательно осматривает. Тяжёлый кусок дерева покрыт чёрной субстанцией, судя по запаху – гнилью, и вырван из косяка с мясом.
