Хэш уходит в сторону и делает несколько выпадов вилой. Он метит в глаза, но по голове не попадает. Зубцы погружаются в студень моллюска без особого ущерба для твари.
– Цонова дочь! – рычит Хэш и прыгает на чудовище. Решение не из лучших: он седлает кизерима, но два щупальца тут же взмывают вверх. Одно обвивает левое запястье, второе – шею. Свободной рукой охотник пытается вонзить кханит в череп твари, но роняет его, и шест отлетает в сторону. Перед глазами расцветают черные круги орхидей.
«Сейчас…», – думает фюрестер, представляя, как в комнате возникает Хак и одним метким ударом в глазницу останавливает чудовище. Но напарницы нет, а присоски сжимают горло, вдобавок обжигая кожу. Не придумав ничего лучше, Хэш вслепую шарит по лохматой голове твари, пока не находит глаза. Большой палец с размаху впивается в упругое, но податливое желе.
Монстр ревёт, ослабляет хватку и мечется, пытаясь сбросить охотника. Хэш освобождает шею, но, придя в себя, кизерим опутывает щупальцем и правую руку наездника. С неожиданной силой он поднимает охотника и бросает через всю комнату. Хэш врезается в тачку, доверху наполненную сухим цементом, перелетает через неё и опрокидывает содержимое на себя.
Густое облако взлетает в воздух, скрывая охотника от взгляда и нюха чудовища. Оно прыгает следом, откидывает в сторону тачку, мечет щупальцами по полу, но фюрестера там уже нет.
Мысли Хэша путаются, дышать больно. Он слышит сухой треск и не сомневается, что это подают голос рёбра.
Оружия у него нет. Прячась, он натыкается на лопату и прихватывает её с собой: тяжёлое древко, потемневшее от времени, на вид крепкое, а полотно, если повезёт, сможет отсечь чудовищу голову. Единственное, в чём сомневается Хэш – в оставшихся силах.
Монстр рыщет по этажу. Рано или поздно он найдёт охотника. Хэш пытается вспомнить, чему его учила Хак, но её техники ему не подходят. Он путается в ногах и движениях рук, никак не может поймать нужный ритм и только сердится. К тому же, он прекрасно справляется с кизеримами и без хитроумных боевых па.
«Соберись. Один удар», – думает Хэш. Он стоит, но ноги мелко дрожат, а боль при каждом вздохе усугубляет положение. Цементная взвесь слепит не только тварь. Фюрестер старается ориентироваться по шорохам.
«Давай».
Звякает опрокинутое ведро.
«Давай!»
Чудовище прыгает на Хэша из темного угла, одному Элоиму известно, как оно забралось туда так быстро и незаметно. Охотник заглядывает монстру в пасть, видит кривые острые зубы и алый, хлещущий из стороны в сторону язык. Он не боится, точнее, боится не больше обычного. Мысли пропадают, будто мозг спешно отключает всё, что может его замедлить.
Неловко, в какой-то момент даже кажется, что слишком неспешно, Хэш поднимает лопату и выставляет острым концом перед собой. Дёргаются щупальца, пытаясь ухватиться за балки и изменить угол падения, продлить жизнь в уродливом теле. Твари удаётся чуть-чуть замедлиться, но оставшейся скорости хватает. С чавкающим звуком грязное полотно рассекает мясо, кости и глубоко уходит внутрь черепа. Черенок врезается в грудь фюрестера, и воздух покидает лёгкие. Мозг существа превращается в кашу, в лицо охотника хлещет чёрная жижа, заменяющая гостям из другого мира кровь. Хэш заваливается назад, поскальзывается и падает, придавленный чудовищной тушей.
>>>
Время отстукивает ход чужими шагами по деревянным доскам. Хэш открывает глаза и в очередной раз старается приподнять тело моллюска, и, может быть, будь оно не таким скользким, у охотника что-нибудь и получилось бы. Но ухватиться как следует не получается, тошнотворно податливая масса проходит меж пальцев, обтекая ладони. И нет ей ни конца, ни края.
