– Зовите патрульных!
– Чудовище! Чудовище!
– Уводите детей!
«Почему чудовище?» – думает Хэш. Аномалия пронизана хищной грацией, уродливой красотой острых углов и неряшливо склеенных частей. Чистый авангард.
– Это… – пытается сказать он, но замолкает. Слова кажутся плоскими, как и весь этот мир. Ещё свежи воспоминания о другой реальности. Жёлоб, сверкающая сфера, сильный толчок в спину.
– Бегите!
– Элоим, защити…
Аномалия подбирается вплотную, взмахивает выпирающим в верхней части тела углом и протыкает чей-то силуэт насквозь. Крик сотрясает воздух. Насаженное существо трепыхается, воздевает руки к небу и виснет, исторгая реальную алую кровь. Замершая улица оживает. Горожане бегут. Что-то грохочет, хотя грохотать здесь нечему.
Аномалия отращивает второй острый угол, вонзает его в жертву и разрывает пополам. Одну часть она сбрасывает в отверстие, открывающееся прямо в центре тела, вторую прижимает к земле.
Хэш пятится. Он уже видел нечто подобное, но никак не может вспомнить, где. Перед глазами стоит картина – плохо освещённая комната с низким потолком, серебряная сфера парит в центре. Толчок в спину. Он летит вперёд, но успевает взглянуть на руку, исчезающую под плащом. Тёмно-синяя кожа, туго натянутая на костяшку среднего пальца.
«Сородич».
Свет мгновенно вспыхивает, уничтожая линии, оставляя после себя чистый лист, который закручивается по краям, скатывается сам в себя. Хэш не успевает заметить, как поверхность становится зеркальной, лишь осознаёт, что видит в непрерывно-текущем серебристом потоке своё обычное отражение. И незнакомца в чёрном плаще. За левым плечом.
>>>
Холодный пот прошибает Юдей. Она не помнит, сколько уже стоит на месте с подсвечником наизготовку и смотрит в пустые багряные глаза. Два узких полумесяца не шевелятся.
Юдей отлипает от стены. Голова кружится, и, лишившись опоры, женщина падает, в последний момент выставляет руку перед собой. Взгляд на секунду соскальзывает с лестницы, но тут же возвращается. Полумесяцы ещё там. Всё так же пусты, неподвижны. Так же опасны.
«Что это?» – думает Юдей, но мысли, скованные страхом, тяжело перекатываются в едва оттаявших лакунах мозгах. Она не замечает, но большая часть движений, вроде упора руки в противоположную стену, продиктованы ей кем-то древним. Кем-то, кто давным-давно потерял голос. Этот немой старик исподволь верховодит, пока сама Юдей путается в липких лапах ужаса.
«Бежать… Надо бежать…» – думает она и даже делает шаг назад, но вспоминает, что все двери заперты. Как это произошло? Она сама загнала себя в ловушку? Что она вообще здесь делает?
Первый ярус Мраморной дороги, Благородная улица, дом номер семнадцать. Тёмно-серая кладка, строгая резьба, узкие, будто клыки, колонны в эркере. Внутренний дворик, чуть ли не целиком скрытый огромным старым каштаном.
«Зачем я пришла сюда?»
Детство, надломленное смертью отца. Что-то постоянно выступает на месте слома, но Юдей никогда не пыталась разобраться, что именно. Она построила свою жизнь, собрала из тех деталей, до которых смогла дотянуться, которые смогла вырвать из рук немилосердной судьбы. Так стоит ли ей бояться того, что скрывается за багряными глазами? Мгновение проходит быстро. Юдей сжимает подсвечник и медленно идёт в сторону лестницы. Она не отрывает взгляда от полумесяцев. Ей кажется, что они стали темнее, но всему виной освещение. Оно медленно гаснет по всему дому. Что-то будто глодает пламя свечей.
