– Мама! Мама! Я выиграла! – счастливая Гита заражала своим счастьем всех вокруг. Победив в школьном конкурсе тематического рисунка, Мэйделе внезапно обнаружила своё произведение в газете. На рисунке была их улица, и была она такой, что казалось – тронь, и всё начнёт двигаться. Картина, буквально заполненная счастьем ребёнка, заставляла улыбаться.
– Умница ты моя, – радовалась Циля вместе с доченькой, для которой Мамина улыбка была самой лучшей наградой. Ради этой улыбки Мэйделе была готова отказаться от чего угодно – только бы Мама улыбалась. Но отказываться не требовалось.
– Ривка, ходи с Мишей, – посоветовала женщина, видя, что дочка не может выбрать из двух ухажёров. – Моня трескучий,67 как второй сын,68 всё под подол смотрит,69 не нужен тебе такой.
– Да, мама! – обрадовалась девушка, чувствовавшая что-то и так. Любви в её сердце не было, взгляды Миши были приятны, а Моня умел забалтывать. Но Мама знает лучше.
Циля очень хорошо чувствовала происходящее вокруг, отчего направляла своих детей, подсказывая, поэтому в комсомол вступили и Йося, и Ривка с Гитой. Именно эта общность со своей страной помогала девушке, радостно разглядывавшей свой новенький значок с надписью «КИМ»,70 – при этом девушка, конечно же, сдавала нормы,71 как и все остальные её товарищи. Не только потому, что товарищи это тоже делали, но и потому, что Мама сказала, что лишним не будет.
– Гита, занимайся медициной, – посоветовала Циля, увидев в девочке талант к сопереживанию, поэтому Гита записалась на курсы, организованные комитетом комсомола, чтобы не просто сдать нормы, а стать к окончанию школы медсестрой. Изя, конечно, помогал выбравшей медицину младшей, обеспечивая её практикой, помогая наработать знания.
– Да, Мамочка, – девушка была не только послушной – она абсолютно верила Маме, потому что Мама знает лучше. И пока что так и было. Ривка решила учить детей, а Йося… Иосиф посоветовался с папой, с дядей Самуилом, решив стать стоматологом, – это всегда были хорошие деньги, а мужчине надо думать о семье.
Те годы Гита вспоминала потом как самые счастливые во всех её жизнях. Самые тёплые, нежные, ласковые воспоминания всегда согревали девушку. Даже когда бывало очень плохо и грустно, воспоминания детства согревали а идише мэйделе.72
Шли недели, месяцы, годы… Самая счастливая на свете, по мнению Гиты, семья жила своей жизнью, несмотря ни на что. Девушка ценила каждое мгновение, прожитое в этом тепле. Никто и не думал обижать детей Пельцеров, ибо тогда на сцену выходила их Мама и все имели бледный вид. Потому и не связывались.
Гита научилась говорить искренние, пламенные речи, отчего к ней прислушивались, игнорируя тот факт, что и в синагогу девушка тоже ходит. Однако потянувшиеся в комсомол еврейские девушки заставили интерпретировать посещения синагоги юной активисткой совсем не так, как было на самом деле. Не только Циля чувствовала, откуда ветер дует, потому так и случилось.
«Большая чистка»73 Одессу почти не затронула, по крайней мере, заметных изменений не наступило; напротив, успехи Гиты Пельцер оценили на довольно высоком уровне, выдвигая девушку на различные мероприятия. Мэйделе совсем не нравилось расставаться с Мамой, но Циля сумела научить свою младшую доченьку кое-чему очень важному – слову «надо», поэтому Гита завоевала славу «идейной», что очень веселило ребе.
