Я долго потом в зеркало разглядывала свой чудо-язык. И тщательно изучила атлас мира. На него мои иероглифы не походили. Наверно, если мой язык и атлас, то иного мира. Сама же я считаю, что мой язык-уникум напрямую связан с моим предназначением. Язык – это речь. Устная и письменная. Не случайно моим первым словом было слово «писать». Но, прилепляясь языком к замерзшей металлической дверной ручке, моя душа сигнализировала мне: не лепись ко всякой дряни! И уж коль суждено тебе пускать в ход свой нестандартный язык, то говори и пиши, как есть, никого и ничего не облизывая!
свой нестандартный язык, то говори и пиши, как есть, никого и ничего не облизывая!
Четвертое воспоминание связано с соперничеством с мужчинами. Мне уже было 7 лет. Мама уступила моим настойчивым просьбам и купила мне ярко-красное пальто и алые блестящие боты на огромной кнопке сбоку. Цвет одеяния был такой, что от него сводило скулы и сладко щемило в груди. Разодетая в эту красоту, с алым бантом в волосах я вместе с одноклассником пошла в магазин за хлебом. Был чудесный весенний день. Моя душа пела от восторга, от осознания себя самой красивой и счастливой! Ноги не могли идти спокойно.
– Побежали? – предложил мне одноклассник, гордый тем, что идет рядом с самой красивой девочкой нашего двора.
– Побежали! – гордо дернула я своим огромным бантом.
Мы рванули. По асфальту, по лужам. Бегала я хорошо, спортсменка была прирожденная. И обогнать одноклассника было для меня парой пустяков. И я обогнала. И в тот момент, когда это стало очевидно, одноклассник собрался с силами, сделал рывок и… толкнул меня в спину! Я перелетела несколько луж и, распластавшись, плюхнулась в самую большую из них всем своим огненно-красным новым пальто, зачерпнув всю наличествующую в луже угольную карагандинскую грязь.
Пальто было безнадежно испорчено, хоть мы с перепуганным мальчиком и пытались его спасти, замочив в ванне с водой у него дома.
Моя нежная душа пропечатала этот момент в своих тайниках: мужчины не терпят соперничества женщины! И в решающий момент, в момент, когда ты меньше всего этого ожидаешь, когда находишься на самом пике счастья, способны нанести удар в спину, смешав тебя с грязью…
Пятое воспоминание трагикомичное. Мне было уже 8. Врачи уложили меня в больницу, считая, что мне непременно следует лечить печень. Но почему-то вместо печени эскулапы вознамерились вырвать мои гланды. Эту новость мне сообщила мама. Я в тот момент сидела на подоконнике больничной палаты и любопытствовала, когда родительница заберет меня отсюда. Но вместо радостного известия об освобождении от пут докторов я услышала, что завтра меня будут оперировать. Врачи посчитали, что мои гланды угрожают моему сердцу, в котором им слышатся шумы.
Новость свалила меня с подоконника. В палату. Со мной началась истерика. Принять умом, что часть моего естества завтра будутвырывать, я не могла. Я швыряла по палате кровати – и откуда сила бралась? Я выворачивала в больнице все вверх дном, бунтуя против тайно замысленного в отношении меня насилия. Именно это больше всего меня и возмутило, именно нечестность взрослых дядь и теть, а не страх лишиться несчастных гланд, из-за которых я часто болела ангиной. Если бы со мной по-человечески, по-взрослому поговорили врачи, объяснили бы, что после операции я смогу ведрами есть мороженое и сколько угодно сосать сосульки, я бы с радостью сама открыла им свой рот. Но у взрослых не хватило ни ума, ни уважения к личности ребенка. И поутру они разве что не взламывали мой рот, вставляя между челюстями толстую иглу-распорку, чтобы я не мешала им выдирать мою собственность.
