Теперь, когда электрод был расположен правильно, управление принял Хит. Он повернулся к технику по имени Херб Дэйгл и сказал, что пора подключить электрод к электропитанию. Затем он осторожно приблизился к пациентке. Она выглядела окаменевшей, глаза были почти закрыты. Он начал говорить с ней спокойным тоном, словно ситуация была совершенно обычной. Он пришел помочь ей. Она должна выполнять его указания. Было не похоже, чтобы она что-то слышала, но Хит не колебался – он дал Хербу сигнал включить электричество. В комнате воцарилась полная тишина.
Они договорились начинать осторожно и стимулировать прозрачную перегородку пациентки на протяжении одной минуты током в 4 вольта и 2 миллиампера. Ничего. Совершенно никакой реакции. Все это время они внимательно следили за признаками припадков, которые наблюдались как осложнение после операции у пациента под номером 2 месяц назад. Никто не хотел увидеть это еще раз. Столь же пристально они следили за артериальным давлением девушки. По экспериментам на животных они знали, что давление может резко возрасти при стимуляции глубоко расположенных областей мозга. Но девушка снова не отреагировала. Ток отключили. Реакции так и не было.
Немного подождав, Хит кивнул, и Херб возобновил стимуляцию. Теперь сила тока поднялась на ступеньку выше, до трех миллиампер, но все еще оставаясь в нижней части шкалы. Электрический импульс на этот раз длился полторы минуты. Все следили за артериальным давлением пациентки, но ее тело, казалось, никак не реагировало на стимуляцию. Врачи не могли понять, что это значит. Поэтому они быстро взяли немного крови на анализ, чтобы проверить изменение уровня гормонов стресса. Хит снова заговорил с девушкой, задавая банальные вопросы: «Как вас зовут? Где вы находитесь?»
– В гос-пи-та-ле… – внезапно прошептала она, затем добавила: – Новый… Орлеан… – на этот раз более робко, едва слышно, словно возможность говорить была для нее новой и к ней нужно было привыкнуть. Хит, до сих пор стоявший перед ней, наклонился и тронул ее за руку. Глядя ей прямо в глаза, теперь открытые, он спросил, болит ли у нее что-нибудь и чувствует ли она что-нибудь особенное.
После долгого молчания она ответила:
– Не больно, доктор.
Хирург и психиатр переглянулись через голову пациентки. Хит сиял. Это было именно то, что он предсказывал, что – как он всегда знал – должно было случиться. В этот момент, прямо здесь, в операционной, он, возможно, даже позволил себе роскошь вообразить будущее, в котором он наконец разгадал тайну шизофрении и нашел метод разбить затвердевший панцирь болезни и вытащить больного обратно в реальный мир.
– Видите эту перемену? – спросил Хит у собравшихся, но в основном он говорил сам с собой. Херб, склонившийся над инструментами, чувствовал облегчение и почти ликование. Он помогал изготовить электроды в мастерской и провел многие часы, обсуждая размеры и материалы с шефом и нейрофизиологами. С самого начала он чувствовал в Хите что-то особенное, взгляд или порыв, который зажигал во всех окружающих страстное желание выложиться по полной программе. Конечно, он был всего лишь техником, а не одним из тех, кто собрался доверенным кругом у операционного стола со своими длинными и престижными послужными списками в науке. Но Херб знал, что играет свою роль в чем-то большом и важном.
В целом маленькая команда стимулировала мозг девушки шесть раз, на максимуме стрелка достигла 4 миллиампер и 8 вольт и держалась там добрых две минуты. Все это время пациентка сохраняла ясность сознания и внимание. Она не разразилась долгими речами, изящными аргументами или песней, но за многие месяцы она впервые кому-то ответила.
