– Я не художник, Лара.
Она была озадачена. Лев Борисович налил еще.
– А ты где сейчас работаешь?
– В рекламном агентстве. Здесь, на Остоженке. В девяностом году ушла из института, вначале с другом бар открыли.
– Что, настоящий бар?
– Да, подвальчик переделали, взяли кредит, все устроили. Стойка, столики, музыка. Не Бог весть что, но прилично. Два бармена из Патриса Лумумбы. У нас там все студенты работали. Продержались год. Даже стали популярным заведением, бандиты местные там каждый вечер оттягивались. Хотели расширяться, занять соседнее помещение, устраивать вечеринки, показы мод. А однажды там кто-то что-то не поделил, и началась драка. Ну… встретились мы с Валеркой и решили: «Не надо нам таких забот». И я на курсы пошла. Год покрутилась рекламным агентом, менеджером, теперь вот зав. отделом.
– Завотделом чего?
– Рекламы.
– В рекламном агентстве?
– Лара выпила еще. Потом залезла в сумку и достала визитку. Лев Борисович вспомнил о Маше.
– Лариса Бертова. Завотделом рекламы. «Московская Правда». Не понимаю.
– Чего же тут непонятного. Я специально решила к тебе приехать, а в последнюю минуту испугалась или растерялась, не знаю. Вот и сказала, что работаю рядом. Я подумала, тебе все равно, где я работаю.
Лев Борисович убрал стакан, взял Ларису за худые предплечья и поцеловал. В животе что-то ныло и болело, когда она обнимала его шею. Потом они опять сидели на разных концах дивана.
– Ты замужем?
– Нет. – печально сказала она. – Вначале Костя меня пилил, не для себя, а хотел мою личную жизнь устроить. – Лариса усмехнулась. – Добрый у меня сын был. А сейчас даже он отстал.
– Сколько ему?
– Семнадцать. Представляешь, он хочет в армию. Он в каком-то карате уже три года занимается. Такой стал… крепкий.
– Ты завидная невеста. Хорошая работа. Сын уже взрослый. Правда. А кто это Валера?
Лара помолчала секунд сорок.
– Лева, поцелуй меня еще раз.
Лев Борисович поцеловал. Вдруг она встала, тяжело дыша, и начала быстро поправлять юбку, короткий жакет, колготки, жесткие завитые волосы. Потом подошла к зеркалу и накрасила губы в малиновый цвет.
– Хороший коньяк. – промычал Лев Борисович.
– Знаю. Это я его Риве на Новый год принесла.
Она подошла к дивану и взяла сумку. Лев Борисович машинально поймал ее руку.
– Не уходи. Не уходи, пожалуйста. – забормотал он, потому что руку отпускать не хотел.
– Я еще приду. Да и ты заходи. Я оставлю свой телефон. Проводишь меня?
Лариса улыбалась.
В прихожей они столкнулись с Юрой.
– Вам тут жена звонила, – сообщил тот, – Бывшая, – он с интересом взглянул на Ларису. – Просила перезвонить, когда вернетесь.
Лев Борисович снова почувствовал в голове легкую веселость. Закрыв дверь за Ларисой, он быстро повернулся к Юре.
– А не выпить ли нам коньячку?
Юра засмеялся.
– Только возьму лимончик.
Через пять минут я вошел в комнату Льва Борисовича с тарелкой сыра и початой бутылкой «Метаксы».
– Женщины – существа необъяснимые. – Сообщил Лев Борисович после второй рюмки. – Честно говоря, я их побаиваюсь и не люблю. У них все время что-то на уме, что-то страшное. Знаете, по-моему, надо выпустить пособие. Что-то вроде «Теория и практика защиты мужчины от женщины». Например, когда она спрашивает: «О чем ты сейчас думаешь, милый?», надо без запинки отвечать: «О тебе». Она не захочет выяснить, что именно ты о ней думаешь. А разбудит тебя посреди ночи и спросит: «Что тебе снится, милый?», отвечай: «Ты» и спи дальше. Она не будет тебя больше будить, а то вдруг тебе кошмар приснится. Женщины коварны…
