Анна училась, конечно, в гумклассе. Ее мать наивно полагала, что девочка увлекается историей: войны там всякие, революции. Когда-то Анне нравилась античность. Она даже повесила вырванный из книжки портрет Александра Македонского над кроватью и разговаривала с ним перед сном, ласково называя Алекс. Потом ей смешно было и стыдно. Теперь она читала книжки: в меру пафосные, в меру прикольные. В рюкзаке у нее уже пару недель лежала «Имя Розы» Умберто Эко. Но ей нравилось учиться в этой школе. Здесь было все: хорошая компания и нормальные преподы.
У выхода из метро ее ждала Анька. Ее лучшая подруга. Анна вначале дергалась от нее, думала, почему у нее не может быть более спокойной подруги, но потом привыкла, тем более, что с Анькой всегда было весело.
– Привет, привет. Как ваше ничего? – радостно спросила та.
– Ничего.
– Ты френч сдала?
– Не-а.
– Что думаешь делать?
– У тебя спишу.
– Наглости полон рот. У меня неправильно. Я ж тупая.
– Тогда сама сделаю.. На перемене.
– На следующей перемене мы с Гуру идем пиво пить. Физру прогуляем.
Анна остановилась, достала сигарету и закурила.
– Посидим немного. Время есть.
– Ну ты даешь. – Анька уставилась на кончик сигареты. – Давно начала?
Анна помотала головой.
– Меня вот Гуру тоже все время подбивает. Он даже травку курит при мне.
– Это хорошо или плохо? – не поняла Анна.
Анька смутилась.
– Не знаю. Я, во всяком случае, травится не собираюсь.
– Можно затянуться? – через минуту попросила она.
– Докуривай. – Анна протянула ей сигарету.
Анька набрала полный рот дыма, потом смачно выдохнула его.
– Ты не взатяг куришь, – презрительно заметила Анна. – Отдай сигарету.
Первым уроком была химия. Химо был сам завуч. Они опоздали на пять минут.
– Та-ак, та-ак! – радостно завопил химо. – Сыч и Нойман. Как всегда. – Подлый класс хихикнул. – А мы тут уже пари заключаем, на сколько вы опоздаете.
– Извините, Дмитрий Петрович, автобуса долго не было. – Анька умела извиняться. Она словно сама целиком превращалась в жалостливое слово «простите».
– Еще раз опоздаете, будите учиться в коридоре. Садитесь.
Дмитрий Петрович увлекся пересказом биографии какого-то химического придурка, поэтому Анна смогла сделать домашку.
– Так ты идешь с нами пить пиво? – спросила на перемене Анька.
– А куда?
– На стройку. Никто не застукает.
– Пошли.
– А физра?
– Я сегодня не могу.
– Красная Армия пошла в атаку? – за спиной у Анны возник худосочный Гуру.
Анна поморщилась.
– Не твое дело.
– Гурик, привет! – Анька повисла у него на шее.
– Пошли, пока урок не начался, – мрачно сказала Анна.
– Летс гоу, – откликнулся Гуру.
Они купили пиво в ларьке, пошли на стройку и сели там на бетонную плиту, положив на нее рюкзаки. Гуру открыл пиво зажигалкой.
– Надо не забыть жвачку купить, – серьезно сказала Анька.
– А я на френч не иду, – лениво сообщил Гуру. – У меня стрелка в пол-одиннадцатого, а потом надо еще в одно место заскочить.
– Гуру, а когда мы к твоим друзьям поедем в наркологическую клинику? – с энтузиазмом спросила Анька.
– Съездим как-нибудь… У меня друзей там много лечится, – печально повернулся он к Анне. – А недавно похоронили одного.
Анька обняла его за плечи.
– Кстати, о похоронах, – задумчиво сказала Анна. – Сегодня вот хоронят мою тетю. Сердечный приступ, шестьдесят лет, совсем не старая.
Анька и Гуру целовались и ее не слушали. Анна закурила.
– Дай сигарету, – живо обернулся Гуру.
– Прикиньте. Тут предок мой объявился. Звонит типа и говорит: «Я типа твой папа».
