Между миром тем и этим. Рассказы белорусского алкоголика - страница 11

Теперь же Леха стоял у магазина «Рыболов» и продавал мотыля. От прежнего Алексея осталась только мощная фигура – широкие плечи, жирный затылок и широко расставленные руки, которые, казалось, вот-вот вас схватят и бросят на землю. Но грязная рубашка без двух пуговиц и давно не мытые порванные штаны свидетельствовали о том, что перед нами человек, который давно оказался «за бортом», и в его жизни осталась одна ценность – бутылка.

Мотыль был в небольшом мешочке. И, когда находился покупатель, Леха открывал мешочек и набивал полную спичечную коробочку мотылем. Коробочка стоила 50 копеек и обеспечивала рыбаку прекрасную рыбалку, так как мотыль у Лехи был отборный. После продажи трех коробочек Леха посылал гонца в «Подкову»[2] за «чернилами» и временно покидал свой пост у рыболовного магазина, чтобы «заправиться».

Но на этот раз что-то у Лехи складывалось не так. Еще за 50 метров до «Рыболова» мы услышали звуки сильной ссоры, и было видно, как в центре людского круга, возможно, покупателей, или друзей борца, болтается сам «бизнесмен» Леха и что-то объясняет.

– Какой запах? Нормальный запах, специфика водоема, где ловили мотыля, – отбивался Леха.

– Он ведь уже не шевелится! Что это за мотыль! Двое или трое суток ему уже. Засмердел уже! – кричал какой-то очкарик, очевидно, из интеллигентов.

– Послушайте, мотыль спит сейчас, поэтому и не шевелится. В том водоеме расписание жизни такое, что ночью мотыль размножается, откармливается, а утром ложится спать.

– Но от него несет тухлятиной! Он плохо пахнет! – вставила свои пять копеек крепкая женщина, видимо, жена интеллигента, которая неизвестно откуда взялась.

– Мадам, а вы если спите, за себя ручаетесь? Вы действительно уверены, что от вас не будет неприятного запаха? – вбил, как сваю в стройку века, последний непробиваемый аргумент Леха, вовремя вспомнив старый одесский анекдот.

От такой постановки вопроса у дородной тетки даже язык отняло.

Но тут уже подошли мы и бросились на помощь Лехе. Отвлечь разъяренную женщину от Лехи было не просто, но узнав, что мы милицейские журналисты и давно собираем факты против этого субъекта, она сразу успокоилась.

Успокоение это, конечно, было условным. Здесь сработал психологический момент – войну с Лехой дамочка вела на равных, и еще неизвестно было, кто выйдет в ней победителем: она – ведь правда на ее стороне, либо Леха, который есть тип подозрительный, похоже, что жулик, а жулик поэтому и выбрал себе такую профессию, чтобы дурачить людей.

А тут такая помощь: журналисты появились сами. А когда Сергей показал еще свое журналистское удостоверение – то самое, что осталось от работы в «Физкультурник Белоруссии» – радости женщины и ее интеллигентного мужа-очкарика, который под напором супруги отошел на второй план, не было границ.

Сергей достал свой блокнот и начал важно, как заправский следователь, записывать «показания», адреса. Потом отправил назойливую парочку на все четыре стороны, мол, «вас вызовут». «А теперь мы поговорим с вами!» – грозно сказал он, повернувшись к Лехе, который почему-то никуда не убегал, а постоянно во время «допроса» свидетелей рьяно курил «Приму», распуская вокруг себя волны сигаретного дыма и вчерашнего перегара.

Дождавшись, когда парочка завернет за угол, Леха сказал:

– Ну, Сережа, ты мой кент навеки. В натуре, как ты их ловко сделал! С меня бы бухло, да, понимаешь, вчера все пропил. Так загудели, что про этот чертов мотыль совсем забыл. Хотел сегодня толкнуть, но… сам видишь, что из этого вышло. И опохмелиться нечем…