Между миром тем и этим. Рассказы белорусского алкоголика - страница 24

…На этом кончается первый светлый акт грузинской драмы и начинаются мрачные события, которые проносятся, словно в дымке, стремительно, без остановки на передышку и без тени философских раздумий, какими полнилась душа в счастливые минуты под сосенкой.

Я спустился вниз и взял еще две бутылки «Ожалеши».

Очень хотелось петь и еще больше – выпить. В магазине я заприметил двух приятных, доброжелательных парней и пригласил их составить компанию – душа возжелала общения. Приятные ребята согласились выпить со мной и сказали, что неподалеку как раз есть замечательное место, где можно хорошо посидеть, поговорить…

Ведя приятные разговоры о красоте Тбилиси, мы вышли из жилого квартала и неожиданно оказались на пустыре, который заполняли лужи из-под талого снега. Кроме нас, рядом людей не наблюдалось, но не наблюдалось и обещанной уютной лавочки или привычного «кафе на природе», в виде импровизированного стола и сидений из подручных предметов, какие любят «созидать» компании выпивох в различных городах моей большой родины.

С вопросом о таком «кафе» обратился к одному из парней, который шел рядом со мной – второй что-то отстал. Но ответа не услышал. А вместо него ощутил резкий удар по затылку. В следующий момент уже лежал лицом вниз, расположившись в своей зимней одежде прямо в центре небольшой, но соразмерной с моим ростом, грузинской лужи, которая как две капли воды была похожа на все, известные мне, родные белорусские.

Через некоторое время я очнулся, выполз из лужи, точнее, из грязи, которой была заполнена лужа, и осмотрелся. Парней не было. Рядом лежал бумажник, который был добросовестно вычищен. Все 145 советских рублей исчезли. Ни копейки не оставили «приятные» парни. Хорошо, что рядом валялся мой паспорт, из которого торчал билет на самолет до Минска.

«Добрые люди, – подумал я, – позаботились о моей судьбе!»

Мало того, мои грабители позаботились и о моем опохмелье, так как немного поодаль валялась моя целехонькая бутылка «Ожалеши». Молча погоревав и почесав разбитую голову, я открыл бутылку…

Но самое ужасное выяснилось позже. Выяснилось, что у меня нет адреса Автандила, и неизвестно, как добраться до места командировки. Блокнот куда-то исчез, в голове – столпотворение, из которого трудно было выловить нечто рациональное. И вдобавок стемнело. Надвигалась ночь.

Зацепка была только одна – название «Микрорайон». Но какой микрорайон, его название или номер – полный ноль. И все же я дошел до автобусной остановки и после безуспешных попыток что-то выяснить у народа, узнать куда мне ехать, сел-таки в какой-то автобус, который ехал в сторону тбилисских микрорайонов.

Все это происходило на фоне известной картинки, наблюдаемой мной в Беларуси не один раз: пьяная, омерзительная морда безуспешно пытается заговорить с трезвыми гражданами, те отодвигаются, стараются обойти, но пьянчуга, не взирая на свой грязный, бомжеватый вид, снова и снова лезет, разнося вокруг себя смрад, перегар и угрозу запачкаться о его грязную одежду. Тем не менее в автобусе постепенно завязалось обсуждение моего положения, которое априори было малоразрешимым – из множества тбилисских микрорайонов, которые, как выяснилось, отличались только номерами, я не мог назвать ни одной цифры: ни названия, ни номера нужного микрорайона, ни названия улицы, ни номера дома, ни номера квартиры. В Минске, конечно, такая ситуация была бы неразрешимой. Никто со мной без адреса не стал бы и говорить.