Отхожу в угол и набираю маму, прошу, чтобы она отправила балетки через доставку. Благо пробок нет, за полчаса привезут.
К середине занятия я, правда, начинаю нервничать – девочки повторяют вопросы все настойчивее. В рамках отвлекающего маневра усаживаю тех на коврики, ставлю музыку, а затем предлагаю закрыть глаза и представить сцену из сказки, когда Чудовище превращается в Принца.
– Чувствуете? Здесь мелодия становится легче и…
– А это Принц пришел? – голосит вдруг одна из малышек.
Оборачиваюсь и вижу в дверном проеме Ярика, чтоб его! Снова в бессменной кожаной куртке и с противной ухмылкой. А прямо за ним – Злату, которая изображает лицом и губами что-то не поддающееся дешифровке, но явно восторженное, судя по пальцам вверх.
– Нет, это Чудовище, – отвечаю я.
– Так вы же говорили, Чудовище превратится в Принца, если его поцеловать!
Парень, кажется, совсем не смущается всеобщему вниманию.
– Попробуешь? – смеется он, когда подхожу.
– Не в этой жизни, – говорю и выдергиваю пуанты из рук.
6. Глава 6
Асия – Пепел и дым
Мне приходится мириться с присутствием Жарова, потому что девочки встают за него горой, когда я прошу «посторонних» освободить зал.
– Малгалита Анлеевна, не выгоняйте Плинца!
– Без Пр-ринца сказки не будет!
Со всех сторон на меня смотрят полные надежд и наивных мечтаний глаза. Ну и без хищных родительских взглядов из раздевалки конечно не обходится. Ярик наводит лишнюю суету: нервный шепот прокатывается вокруг, ресницы хлопают, кто-то даже распускает волосы вроде бы естественно и непринужденно, но все стараются по-своему привлечь видного самца в каменных джунглях. Один Ярик стоит себе спокойно и просто наслаждается происходящим.
Фиг с ним, пусть стоит, нервные клетки все равно убиты.
Молча киваю, соглашаясь, отхожу к магнитофону и включаю музыку на телефоне. Безответно смахиваю сообщение от мамы с предупреждением, что Ярик вызвался отвезти забытые пуанты, потому как водитель такси заблудился и не сумел найти дорогу. И вроде бы не первый раз, такое и правда бывало, особенно раньше, когда навигатор отказывался прокладывать маршрут к только отстроенному загородному поселку. Но все равно это дико бесит сейчас.
Поздно, мама, поздно, – бормочу под нос.
В следующие несколько минут, пока вяжу ленты и разбиваю пальцы*, девчонки носятся по залу, как бешеные пчелы, а я слишком занята, прогоняя движения в голове, чтобы сделать им замечание. Я сосредоточена и, признаться, волнуюсь. Сколько бы ни выступала в жизни, а раньше меня принимала сцена музыкального театра и праздничные площадки города, я никогда не танцевала… перед ним. Не для него, нет, но понимая, что он видит. И смотрит – я знаю, тело покалывает от макушки до пят.
Едва по залу разносятся первые ноты мелодии, все замирают и разбегаются по углам. Это магия музыки действует, она может усмирить даже таких непосед, как мои девочки. И следующие две минуты я не танцую, а проживаю образ Белль полностью – от и до.
На самом деле, я выполняю несложные элементы, вроде фуэте и гран-батмана, которые любая из кордебалета станцует, но выкладываюсь так, будто от них зависит моя жизнь. Поэтому, когда мелодия смолкает и я замираю на поклоне, не сразу слышу гул аплодисментов. Зато выпрямившись, тотчас нахожу его. Первым делом, черт возьми, нахожу Ярика во главе толпы, только бы убедиться, что ему понравилось. А ему понравилось, он даже не пытается это скрыть.
