Из палаты вышли врачи. Отец лежал на больничной койке весь обвешанный шлангами и кабелями. Справа от него стоял аппарат, на экране которого импульсивно пробегала зигзагообразная линия. Её скачок вниз и вверх посередине экрана сопровождался тонким и резким звуком, вызывающим в душе тревогу. Лицо отца было бледным, и руки безжизненно лежали поверх одеяла.
Сестра поправила пару проводов, идущих от груди отца к аппарату, и вышла. Мать подошла к нему, легонько и участливо погладила его руку. Он открыл глаза и устало посмотрел на неё.
– Валя, что со мной?
– У тебя инфаркт, Саша. Теперь всё позади. Хорошо, что я дома была и скорая вовремя приехала.
Отец улыбнулся и прикрыл глаза. Так лежал он минуты две, потом открыл глаза, нашёл стоящего за матерью Степана и сказал:
– Что сказал врач? Долго я ещё протяну?
– Отец, всё будет в порядке. Не забивай себе голову. Лежи, отдыхай и не расстраивайся.
Степан пытался выглядеть спокойным и уверенным, хотя в душе росло ожидание чего-то неприятного и даже ужасного. Когда после долгого консилиума доктора вышли из палаты, заведующий отделением подошёл к Степану и его матери и сказал, что у больного обширный инфаркт. Сердечные клапана работают с перебоями и могут в любой момент выйти из ритма – и тогда неминуемая смерть. Сердце больного изношено, и даже перевозить его из палаты опасно. Врач дал понять, что в таком состоянии больные долго не выдерживают. Каждый час и даже каждую минуту могло произойти непоправимое. Степан, обойдя мать, подошёл ближе к отцу, ободряюще улыбнулся ему и взял его ладонь в свою руку. На тыльной стороне ладони четко виднелись синие жилы, и Степану казалось, что кровь по ним бежит с трудом, и он чувствовал даже, как кровь со скрежетом пробивает себе дорогу к уставшему сердцу. Мелькнуло в голове, что было бы хорошо своим прикосновением заставить ритмично работать отцовское сердце, освободить вены от накопившегося шлака, добавить своей крови и через пару часов забрать его здоровым из больницы. Отец слегка пошевелил пальцами.
– Прости меня, Степан.
– Папа, за что ты просишь прощения?
– Я знаю, за что…
Голос отца звучал слабо и виновато. Степан не мог вспомнить, когда отец мог его чем-то обидеть. Может быть, он вспомнил то время, когда Степан без благословления родителей женился. Так это было давно.
– Саша, ты что надумал?! Не надо об этом!
Мать испуганно смотрела на отца. Она прижала кулаки к груди, и в глазах её накапливалась влага.
– Выйди, Валя.
Отец сказал эти слова отчётливо и решительно.
– Не надо, я прошу тебя!
– Выйди!
Отец с трудом выдавливал из себя слова, и каждое слово забирало у него кусочек жизни. Мать поднесла двумя руками развёрнутый платочек к глазам и, мелко всхлипывая, виновато пошла к дверям. Отец вынул ладонь из рук Степана и, слабо махнув ею, сказал:
– Сядь, сынок.
Степан взял стоявший у окна стул и сел. Он никогда не видел ещё отца таким слабым и беспомощным. Щемящее чувство тоски овладевало им. Отец был взволнован, и это нагнетало ещё большее беспокойство.
– Степан, я, наверное, долго не выдержу.
– Да что ты, папа.
– Молчи, сынок, не перебивай… Я должен тебе успеть сказать что-то очень важное.
Отец закрыл глаза и минуты три лежал неподвижно. Дыхание его было неглубоким и прерывистым. Ладони, лежащие на одеяле, мелко подрагивали. Он открыл глаза и усталым взглядом посмотрел на сына.
– Сынок, у тебя были другие отец и мать… Ты не наш родной сын.
