Между сном и явью - страница 25

– Да ладно тебе, Максик. Я брошу. Но попозже. Сейчас это делать нельзя. Врачи не советуют. Ты же уважаешь врачей?

– Уважаю, но наливать не буду. Даже не проси.

Со рвотой я покончил. Понёс ведро в ванну и уже спуская в унитаз грязную воду, понял, какую ошибку допустил. На кухне открылась дверь холодильника. Ни один запрет не способен остановить алкоголика от очередного стакана. Особенно, если для этого надо сделать всего пару шагов.

– Лариса, твою мать! – крикнул я и поспешил обратно.

Злость напрягла нервы, и ноги почти совсем перестали слушаться. Подворачивались, дрожали, пружинили. Падение было неизбежно и уже в коридоре меня повело. Врезался в стену и осел на пол, не в силах удержаться.

– Макс, я чуть-чуть. Только подлечиться. – Лариса не сразу поняла, что случилось. Стояла спиной ко мне и пила водку прямо из горлышка, сербая, словно это газировка. Потом повернулась. – Ой, ты упал что ли? Сейчас, погоди, помогу.

– Иди нах*р!

– Ну не злись. Чего ты? Давай руку.

Она и сама то еле держалась на ногах, но мне помогла. Вытянула за подмышку, прижав к стене.

– Иди домой. Андрей, наверное, извинится хочет.

Я отмахнулся от неё чуть только поймал равновесие. Мне не приятно было её присутствие, хотелось привычной тишины и размеренности.

– Да пошёл он. Пусть перед Жориком своим извиняется.

– Вот иди и скажи ему это сама.

Она не спорила. Знала, что и так виновата. Уж совесть то её точно не покидала даже в дни самых разгульных запоев.

– Спасибо, что пустил на ночь. Правда, спасибо.

Поцеловала меня в щёку и ушла. Оставила отпечаток проспиртованной слюны на прощание.

Бодро начался денёк, ничего не скажешь. Оставалось чуть меньше часа свободы. Я нарезал бутерброды, заварил кофе в турке, как любил. Крепкий, чтобы каждый глоток пробирал и растекался бодростью по телу. Включил телевизор. Там как раз утреннее шоу прервалось на новости шоу-бизнеса.

Один актёр напился и разбил машину за несколько сотен тысяч долларов. Другой купил дворец английской королевы за сорок миллионов. Третий, бизнесмен на этот раз, купил яхту за пятьсот миллионов. И так каждая тема. Они напоминали изощрённое соревнование потраченных состояний. Та самая витрина, за которой видишь лучший товар, пусть в самом магазине и продаются безобразные подделки. Зависть я испытывал редко, но от подобных новостей всё же закрадывался вопрос: «а чем я хуже?».

Вопреки обыкновению, сегодня сосредоточиться на событиях из-за океана не получалось. Перед глазами всплывали то закат из сна, то небольшое озеро с водопадом. Но ярче всего вспоминалась сама Таня с её изящным телом и сводящей с ума улыбкой. Глазами чистейшего топаза смотрела она на меня из разводов чёрного кофе. Забытая любовь прошлой жизни. Хороший ли сон мне снился? Едва проснувшись, я знал ответ и теперь убеждался всё больше, что он верен. Определённо нет. Это был кошмар самый отвратительный, бередивший старые раны, оставляющий разбитым, измождённым сильнее, чем после бессонной ночи. Теперь на весь день мне обеспечены и скорбь по упущенным возможностям, и нестерпимая обида за свою ничтожность. И многое из того, что вымарал я из себя за годы одиночества.

В институте я преодолел удивительный путь. Начинал весёлым и жизнерадостным парнем. Из тех, кто вечно лезет с шутками. И в отличие от тех неудачников, кому приходится смеяться одним, я часто попадал в цель. Но чем дальше развивалась болезнь, чем меньше оставалось сил на простейшие действия, тем меньше хотелось вступать в бессмысленные диалоги, а шутки мои пропитывались желчью и злобой. Они перестали вызывать смех, не поднимали настроение ни мне, ни окружающим. Звучали лишь для того, чтобы оскорбить, задеть, унизить. Были тому причины, которые я считал тогда вескими. Я находил в однокурсниках недостатки и не мог не обращать на них внимание. Они превратились для меня в пародию на современную культуру. Влекомые трендами, любопытные лишь к пустым фильмам и книгам. Людьми без личности.