– Знакомой тети? – наконец медленно переспросил он, и в голосе его прозвучал неприкрытый скептицизм. – И ты всю ночь провела у этой… миссис Эванс, не удосужившись даже сообщить мне, что жива и здорова, зная, что я буду сходить с ума от беспокойства? Харпер, ты держишь меня за идиота? Ты выглядишь так, словно провела ночь не в гостях у благовоспитанной дамы, а в лапах у самого Люцифера. Что случилось, Вив? Почему ты так кутаешься в этот чертов шарф?
Он шагнул еще ближе, его серые глаза внимательно изучали ее, подмечая и бледность, и напряженную позу, и то, как она инстинктивно прикрывала шею. Однако, благодаря искусному гриму Мадам Роусон, следов на щеке Дэш не заметил.
– Я же сказала – ничего! – она попыталась отмахнуться, но голос дрогнул.
– Харпер… – начал он тем тихим, опасным тоном, который она так хорошо знала, и протянул было руку к ее шарфу, но тут же отдернул ее, словно боясь причинить боль или услышать правду. Он глубоко вздохнул, провел рукой по своим растрепанным волосам. – Ладно. Не хочешь говорить – не надо. Но если с тобой что-то случилось… если тебе снова угрожали… ты должна мне сказать, Вив. Черт возьми, мы же договорились держаться вместе!
Его внезапная смена тона, усталость и искреннее беспокойство в голосе тронули ее сильнее, чем могли бы тронуть любые упреки. Ей отчаянно захотелось рассказать ему все – о нападении, о страхе, о Мадлен, о Сент-Джоне… Но она сдержалась. Нет, нельзя. Ради него же.
– Все в порядке, Дэш, правда, – сказала она уже мягче, стараясь улыбнуться. – Просто я очень устала и нервы ни к черту после всего. Давай лучше о деле. Ты узнал что-нибудь у адвоката Кроули?
Дэш мрачно покачал головой.
– Старый хрыч заперся в своей конторе и твердит одно: «Ничего не знаю, ничего не помню». Явно запуган до полусмерти. Или ему очень хорошо заплатили за молчание. Тупик. А ты? Что с директорами «Atlantic Cargo»?
Вивиан открыла блокнот, благодарная за смену темы.
– Кое-что есть. Чендлер умер в конце 1907-го, официально – «несчастный случай». Пайк, второй совладелец, разорился и исчез в 1908-м, сразу после того, как Кроули отозвал свой иск. А третий, Блэкмор… он вообще, как призрак, почти никаких следов в архивах.
В этот момент к их столу подошел Эд Фаррелл, неся стопку бумаги для рисования. Он остановился, окинув Вивиан долгим, маслянистым взглядом, который неприятно скользнул по ее лицу и шее, прикрытой шарфом.
– Что-то вы, Харпер, неважно выглядите сегодня, – протянул он с притворным сочувствием. – Уж не переутомились ли на светском приеме у Трасдейла? Или, может, ночные прогулки по Бостону плохо сказываются на цвете лица? Некоторые леди забывают, что темные переулки – не место для одиноких прогулок…
– Заткнись, Фаррелл, – ледяным тоном оборвал его Дэш, вставая и делая шаг навстречу карикатуристу. – И проваливай отсюда, пока я тебе нос не сломал.
Фаррелл побледнел, отступил на шаг и, пробормотав что-то невнятное, поспешил скрыться в другом конце редакции.
– Следит, гадина, – процедил Дэш ему вслед. – И слишком много знает. Или думает, что знает. Я почти уверен, что это Рэндольф держит его на коротком поводке. Нужно будет им заняться…
Дэш несколько мгновений молча смотрел вслед удаляющемуся Фарреллу, его челюсти были плотно сжаты. Затем он снова повернулся к Вивиан, взгляд его серых глаз был жестким и сосредоточенным.
– Ладно, с Фарреллом разберемся позже, – проговорил он, снова опускаясь на стул рядом с ее столом. – Сейчас главное – «Atlantic Cargo». Мертвец, банкрот и призрак… – он мрачно потер лоб. – Картина вырисовывается все более неприглядная. Кто-то очень методично убирал всех, кто мог что-то знать или рассказать. И этот кто-то теперь явно переключился на тебя.
