Вивиан растерянно кивнула. Она и сама понимала, что ее распухшая щека и синяки на шее привлекут ненужное внимание и вызовут вопросы.
Мадам Роусон словно прочла ее мысли.
– Подождите здесь, – сказала она и вышла из комнаты, вернувшись через пару минут с небольшой лакированной шкатулкой в руках. Она поставила шкатулку на туалетный столик и открыла ее. Внутри, на бархатной подкладке, оказались баночки с пудрой разных оттенков, крошечные коробочки с румянами, карандаши и кисточки.
– Я немного разбираюсь в искусстве грима, мисс Харпер. Это часть моей профессии – иногда нужно уметь скрывать то, что не предназначено для чужих глаз. Позвольте мне помочь вам.
Она умелыми, легкими движениями принялась колдовать над лицом Вивиан. Прохладная пудра легла на воспаленную кожу щеки, немного скрадывая красноту и отек. Тонкий слой румян на здоровой щеке отвлек внимание. Капелька тонирующего средства, нанесенная на синяки на шее и тщательно растушеванная, сделала их менее заметными, хотя и не скрыла полностью.
– Вот так, – сказала Мадам Роусон, удовлетворенно оглядывая свою работу. – Идеально не будет, но, по крайней мере, вы не будете выглядеть так, словно только что сбежали с поля боя. Теперь высокий воротник и, возможно, легкий шарф…
Затем Мадлен подошла к комоду из резного орехового дерева, стоявшему у стены, и достала что-то из выдвинутого ящика.
– Вот, возьмите, – сказала она, протягивая Вивиан небольшой медный ключ на шелковом шнурке. – Это ключ от этой комнаты. Пусть будет у вас. На всякий случай. Если вам снова понадобится убежище, вы знаете, где его найти. Мои двери для вас открыты. Но надеюсь, до этого не дойдет.
Вивиан с благодарностью взяла ключ, ощутив его прохладную тяжесть в ладони.
– А это… – Мадам Роусон достала из шкафа темный, почти черный плащ из плотной шерстяной ткани с очень глубоким капюшоном. – Наденьте. Он поможет вам выйти незамеченной. Лучше воспользоваться задним выходом, я прикажу вас проводить. И возьмите кэб на соседней улице, не прямо отсюда. Вам ведь не нужны грязные пересуды.
Она помогла Вивиан надеть плащ, глубокий капюшон почти полностью скрыл ее лицо и волосы.
– Удачи вам, мисс Харпер, – сказала Мадлен на прощание, ее голос снова стал ровным и деловым. – И будьте начеку. В Бостоне выживает тот, кто умеет смотреть в оба и никому не верит до конца.
Вивиан молча кивнула, еще раз поблагодарив хозяйку взглядом, и, следуя за бесшумной горничной, покинула комнату, снова погружаясь в лабиринт коридоров этого странного, опасного, но неожиданно ставшего спасительным дома.
Плотно закутавшись в тяжелый шерстяной плащ с глубоким капюшоном, подаренный Мадлен, Вивиан выскользнула через неприметную боковую дверь «Розы и Лилии», которую ей указала молчаливая горничная. Оказавшись снова на улице, она поежилась – не столько от утренней промозглой сырости, сколько от резкого контраста между душной, пропитанной тайнами атмосферой заведения Мадам Роусон и обыденной жизнью просыпающегося города. Небо было затянуто низкими серыми тучами, моросил мелкий, надоедливый дождь, превращая пыль на тротуарах в жидкую грязь. Глубокий капюшон плаща, одолженного хозяйкой заведения, скрывал ее лицо, а шелковый шарф, повязанный поверх высокого воротника простого темного платья (также любезно предоставленного Мадлен взамен ее испорченного), маскировал предательские следы на шее. Благодаря гриму Мадам Роусон легкий слой пудры и румян почти скрыл отек и синяк на щеке, придавая лицу лишь вид усталой бледности.
