– Почему ты никогда ничего не говоришь о себе? – спросила она напрямик.
– Потому что это неважно. Гораздо важнее то, что можешь рассказать ты.
– Но я и без того постоянно что-то рассказываю. Ты столько времени выслушиваешь все мои переживания, поддерживаешь меня, но я по-прежнему ничего о тебе не знаю. Ты никогда не делишься своими проблемами, не упоминаешь о своём прошлом или настоящем, словно бы в твоей жизни не происходит и не может произойти ничего, о чём бы стоило поведать. Но мне правда это интересно, я тоже хочу знать о тебе хоть что-то! Для меня это важно!
– Акрилика, – вдруг произнёс её собеседник чуть изменившимся голосом, – а ты не боишься?
– Чего я могу бояться? – Акрилика меньше всего ожидала подобного вопроса.
– Не боишься узнать обо мне нечто такое, что вызовет у тебя отвращение ко мне?
– Нет… – Акрилика окончательно растерялась. – Я не думаю, что такое может случиться…
Она привыкла видеть ночного собеседника заботливым и сдержанно-терпеливым, и сама мысль, что в действительности он может оказаться не таким, казалась ей странной и чужеродной.
– А вот я боюсь, – донёсся до неё горестный вздох. – Боюсь, что узнав, кто я, ты никогда больше не позовёшь меня и проклянёшь тот день, когда впервые услышала мой голос. Боюсь, что потеряю и это… Тебе будет противно даже вспоминать, что ты когда-то говорила со мной. Нет, я не хочу подобного… Не снова. Лучше тебе не знать.
У Акрилики защемило сердце. Почему он так говорит? Что ему пришлось перенести и что вытерпеть? Что он потерял и почему боится открыться ей? И что такого страшного он совершил, за что она должна его возненавидеть?.. Нет, что бы это ни было, она не намерена отступать! Он дорог ей, и она не отвернётся от него, что бы ни узнала!
– Клянусь, такого никогда не будет! – твёрдо заявила Акрилика. – Я ни за что так не поступлю, что бы ты ни рассказал мне! Я не брошу тебя!
– Ты слишком самонадеянна, – в голосе мелькнуло сожаление. – Ты не знаешь, о чём просишь. Не только я пожалею о своём откровении, но и ты о своём любопытстве.
– Я не пожалею! – воскликнула Акрилика и вдруг совсем по-детски добавила. – Честное слово, я не передумаю!
В тумане послышался едва различимый смешок. Видимо, её собеседник тоже улыбнулся такой непосредственности.
– Кажется, ты не оставишь этой затеи… – он вздохнул. – Будь по-твоему. Я расскажу тебе, кто я… Завтра. Согласна?
Как она могла не согласиться?
4
Весь следующий день Акрилика не могла дождаться ночи. Мысли, которые по-прежнему иногда цеплялись за несущественные мелочи, вертелись теперь лишь вокруг предстоящего рассказа. Её томило нетерпение: неужели она, наконец, поймёт, с кем столько времени общалась, кому поверяла свои мысли и изливала чувства? Неужели, наконец, приоткроет завесу тайны и узнает, кому принадлежит ночной голос? И в то же время ей было немного боязно. Как бы она ни храбрилась накануне и ни лелеяла внутреннюю решимость, её душу то и дело подтачивал червячок сомнения: что же такое скрывает её собеседник? Вдруг он действительно совершил нечто ужасное? Кого-то предал? Обманул? Причинил боль? Или… убил?.. Нет-нет, это невозможно. Как мог тот, кто был так чуток и добр с ней, оказаться способным на подобное зло? Она сама себя накручивает, на самом деле всё не так страшно. Наверное…
Когда стемнело, Акрилика нетерпеливо юркнула в кровать, желая поскорее погрузиться в сон и связаться с загадочным собеседником. Волнение мешало уснуть, и Акрилика долго вертелась, повторяя «Приди ко мне!», прежде чем увидела перед собой знакомую долину, устеленную туманом.
