Между Тенью и Фарфором - страница 8

– Василий Андреич, – прервал паузу посетитель. – Мне нужно с вами обстоятельно поговорить.

– Ну, вы ведь уже говорите, – не слишком любезно откликнулся Шумский.

– С глазу на глаз.

Журналист так удивился, что отложил письмо, с которым ему никак не удавалось ознакомиться, и посмотрел на визитера более пристально. Полумонгольское лицо последнего выражало небывалую важность, даже хитринки на сей раз были изгнаны из серой глубины взгляда.

– Тема настолько серьезна?

– Более чем. Пожалуй, самая серьезная с момента сотворения мира: о борьбе добра и зла, света и тени…

Василий прыснул:

– Обещаю перечитать «Мастера и Маргариту» на досуге!

Дедушка Матвеев веселья не разделил и выглядел слишком уж непривычно, даже как будто немного пафосно. Журналист смешался.

– Яков Степаныч, мне сейчас, право же, некогда, – вежливо убеждал он, в то время как Василий в его сознании подносил к виску указательный палец на манер пистолета и закатывал глаза, мол, приехали – старикан таки наглотался архивной пыли и рехнулся окончательно! – Давайте потом…

– Потом будет поздно, мальчик мой, – печально ответил старичок и встал, поняв, что собеседник не принимает его всерьез. – Впрочем, вы сами скоро увидите. Вы уже, несомненно, знаете о пропадающих. А их вы видели?

– Кого? – Вымученно вопросил журналист, и весь его вид говорил примерно следующее: топал бы ты, дед, отседова со своими фантазиями далеко и надолго.

Яков Степанович наклонился к нему и произнес тихо, но отчетливо:

– Мраморных людей…

Василий дернулся и внутренне завибрировал, словно червяк на крючке, которого резко подсекли и буквально вырвали из рыбьей пасти. Старичок Матвеев каким-то чудом уже перенесся на улицу и махал ему в окно рукой.

«Вот какой глупый мышонок», – опять пропел мамин голос.

– Серьезно?! Я должен заниматься такой дребеденью?! – Возопил Василий.

Одолеть старушкино послание он сумел только к концу рабочего дня, и негодование его прорвалось сквозь изрядно истончившуюся плотину терпения.

– Что тебя смущает? – Невинному выражению Маринкиной физиономии наносила урон злорадная улыбочка плотоядного аборигена.

– А то ты не знаешь! Могла бы сразу предупредить – ведь первой просматриваешь корреспонденцию!

– Вообще-то, первой знакомится Лидка, потому как отсортировывает объявления, поздравления, благодарности. Мне достаются исключительно жалобы и всяческие странности… Но конкретно данная странность – теперь не моя печаль.

Сахарова легким движением набросила на плечи ветровку. За скрытым опущенными жалюзи окном призывно прогудел подъехавший автомобиль: за Маринкой явился супруг, попутно забравший дочку из садика. Уже выходя, Марина бросила веселый взгляд на Василия:

– Желаю удачи, Твое Величество!

– Насть, чего она-то против меня имеет? – Шумский крутнулся на кресле.

– Думаю, ей, как и ВП, надоели опоздания и надоело прикрывать твою за… Затылочную часть. Вот и отдувайся!

– Фи, как грубо, Анастасия Алексеевна!

– Да в чем дело-то? – Тоха, не понимавший сути заварушки, заглядывал Василию через плечо, но, поскольку ничего не рассмотрел, просто выхватил письмо из его руки.

– Эй!

– Ребята, я ушла. Всем до свидания, – чопорно попрощалась Лида, не выказывая желания участвовать в общем хаосе, и преспокойно закрыла за собой дверь, не дослушав даже дружного: «Пока!»

Верстальщик тем временем прочитал послание и расхохотался:

– Васька, мои поздравления! Кажется, тебя переквалифицировали в охотника за привидениями! И без диплома!