— Это ты меня извини, — встаю с дивана. — Я лучше пойду спать.
На самом деле, хочется выбежать из комнаты – настолько мне стыдно, но каким-то чудом я беру себя в руки и медленно ухожу.
Уже в комнате, лежа в постели, пытаюсь проанализировать случившееся. Да что тут анализировать? Я сосалась со своим начальником и позволяла ему трогать себя. Мне хотелось этого.
Бред какой-то.
Совсем недавно я злилась на Клима, считая его озабоченным полудурком, а сама-то… Вешаюсь на шею его отцу, как последняя шалава.
Что теперь Андрей обо мне подумает?
Ведь это именно я инициировала наш поцелуй.
10. Глава 10. Клим
— Вот ты где, — отец находит меня возле вольеров, куда я только что загнал собак, с которыми гонял по лесу. — Как побегали?
— Нормально.
Запирая калитку, я расстегиваю пояс для каникросса.
— Ты долго еще будешь в молчанку играть? Ну что за детский сад? — требовательно интересуется отец.
Я разворачиваюсь к нему лицом, по которому бежит пот. Прямо сейчас мне необходим душ, а не очередная головомойка.
— Я тебя трогаю? — огрызаюсь в ответ и только сейчас замечаю в руке отца нож.
— В смысле? — злится он. — Ты забыл, с кем разговариваешь, сынок? Что за нахер капризы? Почему есть не приходишь?
— Решил выгулять нож? — дерзко ухмыляюсь, пропустив мимо ушей его наезды.
— Ага, можно и так сказать, — криво улыбается он, перекладывая клинок из одной руки в другую. — Если быть точным, это нож для выживания, — отец достает его из ножен и проводит пальцем по обуху, — гражданский аналог боевого армейского ножа шесть на девять, — продолжает он.
— Погоди, сейчас достану свой конспект, — дурачусь я.
— Ты должен меня понять, — помедлив, произносит отец совсем другим тоном. — Ты же знаешь, у меня не было выбора.
Вы снова возвращаемся к разговору о Магеллане.
Я кладу пояс на скамейку и беру бутылку с водой. Медленно откручиваю крышку, подношу к губам и пью жадными глотками так долго, насколько хватает дыхания. После чего выливаю остатки воды на ладонь и протираю лицо и шею.
— Ты его убил, — вполголоса говорю я.
Отец фыркает.
— Называй, как хочешь. — Он тычет в меня пальцем. — Но, если думаешь, что ты у нас один такой жалостливый, то ты нихера не понимаешь! В жизни бывают такие моменты, когда приходится задействовать холодный рассудок.
— Ты за этим меня искал? — спрашиваю я.
— Все, — отрезает отец. — Я больше не собираюсь оправдываться. И приходи обедать, — прищурившись, он рассматривает меня. — Или ты из-за другого гасишься? Все дело в Вике, да? Позавчера она вернулась от тебя сама не своя. Что ты ей наговорил?
Я пожимаю плечами.
— Просто велел убираться отсюда.
— Я думал, она тебе нравится.
Мне кажется, он видит меня насквозь.
— Вот поэтому ей надо уехать.
Отец вздыхает. Его взгляд смягчается. Ненавижу, когда он так на меня смотрит, словно на больного беспомощного щенка.
— Ты слишком строг к себе. Вы, вроде бы, поладили. Может, у вас бы и… получилось?
— Хочешь обсудить баб? — усмехаюсь я. — Серьёзно? Это что-то новенькое.
— Я хочу, чтобы ты сегодня пришел обедать, — говорит отец тем самым тоном, который не терпит возражений.
Честно говоря, я бы и сам не отказался от чего-нибудь горячего. Только перед глазами тут же встает Вика – злая и обиженная.
— И что, я опять должен перед ней извиняться?
— Я не знаю, — отец разводит руками. — Ты мужчина. Делай так, как считаешь нужным.
— Когда ты поедешь в город? — переключаюсь я.
