– Не думаю, что это возможно при нынешних обстоятельствах, – Лиду снова начала колотить мелкая дрожь.
– Я только предложу вам горячего чая и сухую одежду, – Гай, поддавшись её странному тону, заговорил непривычными фразами. Словно герой-любовник на сцене любительского театра прошлого века. Или, скорее, даже позапрошлого. Что-то было в этом диалоге от Чехова. Незримое очарование, и, что само удивительное, совсем не ощущалось фальши.
– Лучше я пойду… наверное…
Девушка сбилась, как-то сразу ещё больше растерялась, и Гаю показалось, что на её и так мокром от дождя лице показались ещё и слёзы.
– Куда вы пойдёте? – галантно спросил он, решив, что не будет давить на нежное создание. – Вы живёте где-то поблизости? Я провожу вас…
Она смотрела на Гая долго, напряжённо и мучительно морща лоб. Наконец выдохнула:
– Я… Не знаю…
Лида всхлипнула, глаза наполнились ирреальным ужасом:
– Я действительно не знаю, кто я и где живу… Почему здесь и в таком виде…
Она вдруг схватила Гая за обе руки сразу, он почувствовал, что пальцы у неё —обжигающе холодные льдинки.
– Кто вы? – она опять перешла на горячий шёпот. – Почему я здесь? Почему вы здесь?
– Подождите! – Гаю пришла великолепная, как ему показалось в тот момент, мысль, – если вы подождёте минутку, я вынесу зонтик и плащ. И горячий чай. Прямо сюда, раз вы не можете зайти ко мне…
Лида продолжала дрожать. По её молчанию Гай понял, что она согласна. По крайней мере, ему хотелось в это верить.
– Я быстро, вот прямо сейчас, – он метнулся к подъезду, боясь, что девушка передумает. Он укроет Лиду, главное – согреет, а чуть позже, может, уговорит зайти к нему. Уже добежав до подъезда, он понял: что-то внезапно изменилось.
Резко, как и начался, прекратился дождь.
Гай оглянулся. Угол арки с заваленным ничейным гаражом был пуст. Ранний рассвет, просочившись в эту мокрую обитель, ясно выявил всё, что скрывал этот тёмный закоулок. Черепки от старого цветочного горшка. Жухлое деревце, пытающееся выжить изо всех сил.
А Лида исчезла.
Словно прекратилась вместе с дождём.
Глава четвёртая. Ваганька
Утром Гай обнаружил, что простыл. Болело горло и появился неприятный сухой кашель. Несмотря на это, он вышел из дома, насвистывая какой-то бравурный марш. Двор был сырой и мокрый после дождливой ночи. Гай поёжился и посмотрел туда, где ночью всхлипывало перепуганное видение. При привычном сером свете дня происшествие казалось сном. Гай в самом деле засомневался, случилась ли на самом деле ночная встреча.
Он вышел к старым стенам, идти стало легче, будто какую-то часть его тревог растворяло напряжение, витавшее в воздухе. Влажность отсвечивала от золотых куполов, радовало обманным солнцем.
Кто-то тронул Гая за рукав, он оглянулся. Увидел мужчину средних лет, такого профессорского, надёжного вида, что сразу неизвестно почему застеснялся.
– А вы куда хотите попасть? – спросил Гая интеллигентный и основательный.
Гай растерялся от неожиданности вопроса, открыл рот, беззвучно хлопая губами, а мужчина не без некоторой досады, но всё так же важно, произнёс:
– Там Кремль, – махнул рукой в сторону краснокирпичного забора.
– Там – все остальное, – повёл рукой в другую сторону.
И пошёл прочь.
«Словно предлагал мне сделать выбор, – тоскливо подумал Гай, – а я так ничего ему и не ответил. Как он: «Куда вы хотите попасть»? А вдруг не зря он меня спросил? Эх, надо было…». И он стал про себя перечислять, куда бы хотел попасть. И понял, что этот вопрос, на самом деле, достаточно коварен. Не «Чего вы хотите?», а «Куда?». А вот на него ответить совершенно непросто.
