Когда в сознанье вдруг проникнет свет,
Там на краю… уже в ночной тиши —
На миг один, блеснёт живой портрет
Истерзанной сомнением души!
И, может, свиснет в назиданье рак,
И скажет мне, что я из простаков! —
А я пойму… какой во мне дурак,
Сидит среди таких же дураков!
Себя спрошу я, может быть, зачем
Искал, где мель, баграми глубину,
Перелопатил очень много тем —
И не нашёл, при этом, ни одну.
И вспомню я, как мой столетний дед
Подковывал у кузницы коня!
Горно и мех… как истинный поэт…
Вплетали рифмы в повесть из огня!
Как жирная ложилась борозда,
И шлифовался в чернозёме плуг. —
Всему светила яркая звезда,
Где стадо коз и где зелёный луг.
Дед расправлял улыбкой сеть морщин,
На лбу своём размазывая пот. —
И мне твердил, что горю нет причин,
Когда душа полна земных забот.
И вытирая руки об портки,
Ковригу хлеба вынув из сумы…
Он для меня разматывал витки
Из жизни, мудро сотканной тесьмы.
И говорил мне дед: «Смотри, малец, —
Земля и плуг основа из основ!
Любовь и хлеб – то истинный венец,
И нет прекрасней, и надёжней слов!
А всё что сверх – то не прощённый грех!
Просей его и… выбрось за порог
Всю новизну сомнительных утех. —
Где нет труда – даёт уже не Бог!
И знай, малец, – там главная беда,
Где пустота блестяшками манит! —
Прозренье, жаль… приходит лишь тогда,
Когда нет силы что-то изменить!
И если даже станешь ты на твердь,
Чтоб отряхнуться от ненужных тем,
Тогда… когда, уже маячит смерть,
Зачем твоё прозрение… зачем?!»…
Ялта 08. 07. 2018 г.
