– Это подойдёт?
Селена вздрогнула и обернулась. Каким-то непостижимым образом Рума Вейзес неслышно прокралась в комнату, и теперь стояла у неё за спиной, держа в руках залатанную накидку из грубой серой шерсти.
– Я кое-что подслушала, – сказала она извиняющимся тоном. – Если тебе нужна неприметная одежда, это будет в самый раз. Плащ страшненький, но тёплый – не замёрзнешь.
– Спасибо! – пролепетала Селена. Больше сказать было нечего.
Она свернула портрет в трубочку и положила на стол, но Рума замотала головой:
– Возьмёшь его с собой. Он должен принадлежать владельцу.
– Аграту Велссиму?
– Конечно. Когда встретишь его, передай, что вдова Шости Вейзеса благодарна за то, что он сделал и за то, что пытался сделать.
– Почему вы думаете, что я его встречу?
Рума пожала тощими плечами:
– Хорошие люди обязательно встречаются.
Поднявшись, Селена сняла подаренный Вилмой плащ:
– Если хотите дать мне вашу накидку, то возьмите взамен мою. Это ливарийское сукно, оно стоит…
– Не нужно говорить мне, сколько оно стоит, – слабо улыбнулась женщина. – Я – портниха, сама всё вижу. Оставляй. Перешью и продам. Будет подспорье.
Плащ из ливарийского сукна
Проводив девочку, Рума взяла оставленный ею плащ. Погладила нежнейшее ливарийское сукно, пуговицу из полированного хрусталя, атласный подклад. Вещь была добротная, дорогая. Миате Ромаро такая и не снилась. Рума вздохнула. После аккуратно свернула плащ и положила его в камин, прямо на тлеющие угли.
Вернуться на площадь Мечей оказалось даже проще, чем сбежать оттуда. Рума Вейзес подробно объяснила Селене, как незаметно пробраться к реке и миновать Лиловый квартал, не рискуя быть задержанной. На случай, если мидавы всё же попытаются её остановить, Селена заготовила правдоподобную отговорку. Теперь она была дочерью ремесленника, приехавшей в город за покупками и нагло обворованной на рыночной площади. Такие истории не редкость, а потому, ей бы, конечно, поверили. «Меня зовут Миата, господин либерион, – мысленно повторяла Селена. – Миата. Мой отец шьёт сапоги. Лучшие сапоги и ботинки». Имя незнакомой купеческой дочки прочно застряло в голове. Пришлось его позаимствовать.
Когда Селена вошла в Лиловый квартал, сердце предательски ёкнуло, но возвращаться было поздно. Если кто-то заметил девочку в залатанном плаще, бредущую по берегу, то не стоит возбуждать его любопытство внезапной сменой маршрута. «Мой отец шьёт сапоги», – твердила Селена, готовясь к неприятной встрече.
К счастью, обошлось. Правда, однажды мимо неё по набережной прошли два мидава, но они были так увлечены беседой, что ничего не заметили.
Луна снова спряталась за облаками. Лишь тусклое пятно багряного света расплывалось вокруг неё, как капля вишнёвого сока на скатерти.
Идти через площадь Мечей Селена не решилась – из окон дворца та просматривалась, как на ладони. Свернув направо, она прошла вдоль канала, миновала несколько арок и, наконец, нырнула во двор. Если расчёт верен, где-то здесь должен быть сквозной проход.
Опасаясь столкнуться со стражей, Селена старалась двигаться как можно ближе к стене. Во внутреннем дворике, было почти темно – каменные своды не позволяли лунному свету проникать внутрь.
– Ты что-нибудь слышал? – спросил кто-то впереди.
Селена вжалась в стену, остановившись.
– Ничего, – прозвучало в ответ. – А ты?
– И я.
– Почему тогда спрашиваешь?
– Скучно.
