Страх близости заставляет людей контролировать, доводить опеку над членами семьи до маразма и избегать искренности. Доверия нет, вместо него приходит ревность.
Андрей боялся доверять другим людям потому, что в глубине души считал себя недостойным любви. Поэтому так тщательно и следил за внешностью, обвешивал себя золотыми цепями – чтобы хоть как-то доказать этому миру, что он хорош.
Я уже почти доехала до дома, всю дорогу рассуждая об Андрее и его патологической ревности. Он перенес нашу консультацию на неделю вперед, потом ещё на неделю, потом ещё… И больше не приходил. Мне было немного грустно, но я ничего не могла с этим поделать. Чтобы работать с сопротивлением клиента, как минимум, нужно, чтобы клиент пришел на прием.
Когда я подошла к подъезду, услышала смех. Перед закрытой дверью собралась толпа «собачников»: хозяева разной живности стояли небольшой группой, человек пять. У каждого имелся питомец на поводке или в руках. «Скорее всего, кого-то ждут», – подумала я.
Они весело болтали: проходя мимо, я прислушалась. Девушка с длинными волосами, держащая тойтерьера в зимнем костюмчике, громко рассказывала:
– Он колотил в дверь так, что весь дом слышал! Если что, я живу на противоположном краю! Так вот, я выхожу с квартиры и говорю: «А вы можете перестать стучать?», а он отвечает: «Извините, я буду потише!», и продолжает тарабанить.
Все покатились со смеху.
– Да он, наверно, гашеный был! – добавил парень с таксой.
Такса посмотрела на меня снизу вверх. Тёмные глазки-оливки, полные щемящей грусти и мольбы. Только не понятно, о чём?
В этот момент распахнулась дверь, и на улицу вышла супружеская пара в спортивных костюмах. Муж и жена вели на поводках двух мопсов. Муж шел со своей собакой чуть впереди, и жирный мопс вальяжно плыл, как груженая баржа. Когда мопс переставлял свои маленькие ножки, его тело качалось, наклоняясь то вправо, то влево, а изо рта текла слюна.
Я зашла в лифт и меня передернуло: невыносимо воняло собачьим кормом, шерстью и чем-то еще… Каждому хозяину достается такой питомец, который чем-то на него похож. Ирония заключалась в том, что у меня нет животных, потому что я не переношу чьи-то шерсть и слюни (если это не «шерсть» моего мужчины и не «слюни» моего ребенка). Всех остальных живых существ я не могу даже трогать. Я всё думала, что у меня: то ли кинофобия4, то ли какая-то её разновидность.
Невозможно заниматься самолечением, но можно понять причину. На самом деле я боялась не укусов и не бешенства: страх и отвращение у меня вызывают близкие отношения. Омерзительно сталкиваться с внутренним миром человека, с которым живешь, и страшно остаться без отношений вообще.
А что касалось собак… Мне было просто непереносимо тяжело их видеть, прикасаться к ним. Ещё хуже, когда они сами нюхали меня, высовывали язык, и я не могла остановить этот кошмар. Трепетное сердце хозяев переполняется любовью и нежностью, когда подходит питомец и трется боком об ноги, кладет морду на колени. А у меня это вызывает ужас и тошноту.
Все было хорошо, пока мы встречались с Валерой, но стоило нам лишь начать жить вместе и познать все несовершенства друг друга, так я начала испытывать сильнейший дискомфорт. Этот дискомфорт со временем перерос в отвращение.
Однако мысль о том, чтобы остаться одной, приводила меня в ужас: мне казалось, что я больше не встречу ни одного человека, к которому смогу испытывать такие же чувства, такую сильную любовь и привязанность.
