Аккуратно разбирая этого морского гада, я поняла, что денег он своих определено стоил. Мясо буквально таяло во рту, покоряя ни на что не похожим вкусом. В комнату вернулась в разгар ночи. Стянув с себя одежду, нырнула под одеяло и впервые за несколько месяцев спокойно уснула, не отвлекаясь на тяжелые мысли.
Просыпалась неохотно. И климат, и временные параметры на Ганимеде сильно отличались от привычных мне земных. Тяжелый перелет и, чего скрывать, излишки выпитого ночью вина, сделали свое дело. Я чувствовала себя разбитой. На уме было лишь одно желание - выпить чего-нибудь похолоднее. Но сама мысль, что надо встать и сделать заказ этого самого «похолоднее», вводила в депрессию.
Мозг оживал нехотя и настойчиво просился на выходной. Но позволить себе такой роскоши я не могла. Буквально через пару часов мне предстоит, возможно, последний в моей жизни полет, поэтому нужно приводить себя в порядок и задавать организму рабочий ритм.
Прийти в себя помог долгий контрастный душ.
Спускаясь к стоянке, на которой стояла моя взятая на прокат танкерта, я представляла собой образчик хладнокровной и собранной мигуми. Внутри же тугими узлами сердце опоясывал страх. Во мне бились в панической истерике инстинкты и буквально вопили бежать. Убегать, улетать отсюда и никогда не возвращаться, потеряться, исчезнуть, главное, ни под каким предлогом не садиться в этот трижды всеми проклятый десантный крейсер.
Хотелось выть и, наверное, впервые в жизни я отчетливо поняла, что желаю сейчас оказаться за широкой мужской спиной, там, где будет надежно и безопасно. Но такого укрытия для меня просто не существовало. И мне ничего не оставалось, как обмирая от ужаса, идти вперед, навстречу собственной гибели.
На стартовой площадке царил хаос, туда-сюда шныряли ученые в белых комбинезонах. Кто-то что-то замерял и обмерял и снова перепроверял. Я украдкой глянула на это их ядро, установленное в нижнем техническом отсеке. Признаться, зрелище завораживало и угнетало одновременно.
Посреди огромного корабельного помещения парила полупрозрачная энергетическая сфера. Изнутри нее постоянно и неконтролируемо вырывались жгутоподобные субстанции, для которых у меня не нашлось определения. Но им не удавалось далеко отлететь от ядра, потому как хаотично крутящиеся вокруг сферы обручи из некоего жидкого метала похожего на ртуть, улавливали их и поглощали.
Все это казалось чем-то фантастичным и существующим вопреки всем законам физики. Но я привыкла верить своим глазам и явственно видела с трудом контролируемый сгусток яростной энергии, сдерживаемой растекающимся, но тем не менее выдерживающем форму обруча, металлом.
Это напугало меня еще больше.
На мостике, помимо меня, готовили к отлету еще одну совсем молоденькую девушку. И это их обещанный инженер! Признаться, казалось, что она только со школьной скамьи слезла. Бегающие на бледном личике зеленые глазки выдавали ее крайнюю растерянность и непонимание происходящего. Девчушка в белом нелепо висящем на ней комбинезоне, то усаживалась в свое кресло, то вскакивала и устремлялась к выходу, где ее ловил профессор Зейк и снова возвращал на место.
Это возмутило меня до глубины души. Девочка явно гражданская и заставить ее лететь никто не может.
- Она не летит! – безапелляционно заявила я.
- Что?- переспросил доктор, явно не понимая, о чем я вообще.
- Я сказала,- как можно увереннее и в какой-то мере даже нагло повторила я, - что этот ребенок со мной не летит!
