– Слышал.
– А знаешь, ведь это прямо подло, предавать свое отечество!
– Да… подло… – отвечал Михаил, стараясь не выдать своего волнения.
– Знаешь, батюшка, – заговорил Николай, – я нахожу, что этот негодяй мало возмущает тебя. По-моему, сердце каждого русского, в чьем присутствии произносится имя Ивана Огарева, должно разрываться на части от негодования!
– Верь мне, – отвечал Михаил, – я ненавижу его так, как ты никогда не смог бы его ненавидеть.
– Это невозможно, – сказал Николай. – Нет, это невозможно! Когда я думаю об Иване Огареве, о том зле, которое он сделал нашей святой Руси, я прихожу в такую ярость, что если бы он попался мне в руки…
– Если бы он попался тебе в руки?..
– Я думаю, что я убил бы его!
– А я так не думаю, а уверен в этом, – спокойно отвечал Михаил Строгов.
Глава VII. Переправа через Енисей
25 августа, под вечер, кибитка подъехала к Красноярску.
С тех пор, как они выехали из Томска, прошло восемь дней.
К счастью, о татарах ничего еще не было слышно, ни один разведчик еще не попадался им на пути. Это должно было показаться довольно странным, очевидно, какая-нибудь серьезная причина задержала эмира в Томске и помешала ему идти на Иркутск.
Конец ознакомительного фрагмента.
