Вокруг будки рос бурьян. Таких мест было четыре, как сказал Максим. Идти с пустыми руками не было смысла, поэтому взяли по бутылке водки. Когда подходили, к нам подошел небольшого роста мужичок, преградив дорогу. Мужичок был одет достаточно прилично. Грязный и немытый, в поношенной одежде, но от него не воняло.
– С чем пожаловали, господа полицейские? – сказал он шепеляво.
– Вопросы есть. Кто старший?
– Зачем тебе старший? Мне говори.
Наглый попался. Ладно, можно и так.
– Есть два варианта. Первый плохой. Мы здесь объявим карантин, и вас отсюда вышвырнут. Скажем потом, что ты виноват. Второй вариант хороший.
Я вытащил из-за пазухи бутылку и показал. Мужичок улыбнулся.
– Второй вариант больше нравиться. Сейчас позову.
Ушел вглубь бурьяна и, через некоторое время вернулся с высоким человеком. Этот высокий выглядел гораздо лучше мужичка, я так понял, он, скорее всего, «крыша». И это было хорошо для нашего города. Я имею ввиду «крышу». Они следят за бомжами, с них можно спросить за их действия. Социальные службы тоже неплохо справляются, но здесь решается все. И жилье, и питание, и безопасность. Мне, как полицейскому, конечно, чуждо, что приходиться считаться с преступниками и с асоциальными элементами, но, так лучше для района в частности и для города в целом.
– Семен. – представился высокий. – Говорите, что хотите узнать. Бутылку отдайте ему.
Он показал на мужичка. Я отдал, и мужичок убежал в бурьян.
– Семен, ты знаешь кто мы?
– Да, вот он – наш новый участковый. Ты – капитан, работаешь в этом районе.
– Ага, а ты, значит, их «крыша».
– Да, всех точек. Вы за этим пришли? Это и так все знают.
– Нет. Ты знаешь, что тут вчера убили Михалыча, моего соседа?
– Да, знаю, что убили Михалыча. Что он твой сосед не знал.
– Скажи, за что он вам платил бутылкой водки в неделю?
Семен замялся. Похоже, что его просили не говорить.
– Я обещал никому не говорить.
– Кому обещал? Михалычу?
– Да. Он сказал, что, если кто спросит, никому не говорить.
– А мы ему не скажем, что ты рассказал.
– Не смешно.
– Да чего мы с ним телимся? Давай притащим ко мне, он там быстро расколется. – крикнул Максим и рванулся к Семену. Чуть бутылка из-за пазухи не выпала.
Еле успел остановить нашего ретивого. Эх, Максим, учиться тебе еще и учиться.
– Все, я больше ничего не скажу – сказал Семен и направился к бурьяну.
– Максим, мы же договорились все заранее обсуждать. Зачем эта самодеятельность?
– Извините, не сдержался. Больше не буду.
– Семен! – крикнул я. – Он больше не будет.
Он обернулся.
– Я не верю и разговор окончен.
– Тогда плохой вариант.
Семен усмехнулся.
– Что ты можешь сделать кроме карантина?
– Я вынужден позвонить Федору Петровичу!
Семен перестал усмехаться и улыбаться, и подошел к нам. Приложил палец к губам.
– Не надо Федора Петровича. Ничем хорошим это не кончится. Я все скажу и покажу, но пусть этот, – он показал на Максима, – больше не срывается.
– Он точно больше не будет.
– Бутылку оставьте.
– Максим, отдай ему. – сказал я.
Максим вынул из-за пазухи бутылку и отдал Семену. Семен свистнул, из бурьяна вышел все тот же мужичок, подбежал, взял бутылку и исчез в бурьяне.
– Пошли, – сказал Семен.
Повернулся и пошел левее пустыря. Мы пошли за ним. Через метров триста повернули направо, и вышли на небольшую улицу. Слева она уходила в город, справа был тупик. Людей не было. Вообще. Хотя тут редко бывают люди. Чаще здесь играют дети, несмотря на мрачность местности. Я здесь в детстве тоже лазил.
