Прежде Микеланджело обучался в мастерской Доменико Гирландайо вместе с Франческо Граначчи. Красавец Франческо расписывал для учителя картины маслом, а подросток Микеланджело растирал и смешивал краски. Сметливый Граначчи не без основания подозревал, что Гирландайо испытывал ревность к таланту Микеланджело, ведь тот мог рисовать по памяти намного лучше учителя. Хитроумный Франческо, как старший по возрасту смог, благодаря небольшой интриге, получить приглашение в Школу скульпторов для себя и своего друга. Поломавшись для приличия, Доменико Гирландайо облегченно вздохнул, когда двое неудобных учеников, явно обладающих большим талантом, отправились в мастерскую Бертольдо, чтобы попробовать себя в скульптуре. Так Франческо и Микеланджело оказались в одной школе, в группе скульпторов.
Бертольдо неторопливо говорил, переводя взгляд из-под побелевших от старости ресниц от стены на лица слушавших его учеников и обратно. Стена была расписана символикой правителей Флоренции и семидесятилетний скульптор с теплым чувством смотрел на красные шары и желтые лилии герба семьи Медичи. Под высоким сводом зала громко звучал хриплый старый голос, к которому внимательно прислушивались ученики. Все, кроме одного.
Девятнадцатилетний Торриджано слыл самым задиристым в группе. Он будто ненароком то локтем, то ногой задевал сидевшего рядом с ним Микеланджело. Ему не нравилось, что тот слушал учителя и одновременно делал зарисовки в лежащий на коленях альбом.
Не нравилось прилежание нового ученика.
Не нравился выступающий наружу талант.
Не нравился его заносчивый характер.
С самого первого дня появления Микеланджело с неразлучным другом Франческо Граначчи в Садах Медичи, Торриджано увидел в нем соперника. Его раздражали вдумчивость, прилежание и трудолюбие Микеланджело. При любом удобном случае он пытался выразить новичку свое недовольство и показать главенство.
– Иди к нам, обеденный час давно настал, – усмехался задира, видя, с каким упорством новый ученик перерисовывает мотив фрески к себе в альбом. – Пока ты забавляешься пером, все вино окажется в наших желудках и тебе достанется только вода. Поторопись же! Ветхий Бертольдо все равно не заметит старыми глазами разницы между нашими рисунками. Можешь не стараться!
Микеланджело снизу вверх посматривал на стройного красивого Торриджано и только крепче сжимал губы: отвечать на обидные тирады он не собирался. Талантливый подросток пришел сюда учиться и не хотел отвлекаться на посторонние разговоры или насмешки.
– Ну что ты всех задираешь? – вступился за друга Франческо Граначчи и обратился к Микеланджело: – Микеле, правда, заканчивай работу и присоединяйся к нам. Сегодня оливки с хлебом особенно вкусные.
Остальные ученики охотно слушали поддевки Торриджано и тихонько комментировали их колкими фразами. Они охотно расслабились без надзора учителя за вкусной едой и вином, сильно разбавленным водой.
За общей суетой никто не заметил, что в трапезную давно вошел учитель Бертольдо и встал в сторонке, прислушиваясь к разговорам. Он молча улыбался в белую бороду и радовался беззлобному развлечению подопечных. Послушав достаточно, старый учитель стал разворачиваться, чтобы так же незаметно уйти, как пришел. Его движение оказалось неловким и широкая накидка, которую он не снимал даже летом, задела стоящий на полу кувшин. Глиняная корявая посудина упала на бок, издав при падении громкий звук, и откатилась в сторону. Головы присутствующих как по команде повернулись к двери. В помещении наступила тишина, а затем раздался голос мастера.
