Микрожуть. 200 хоррор-драбблов - страница 7

Неожиданно когти рассекают кожу, и существа жадно приникают к надрезам.

– А-а-а! – кричит Виктор и открывает глаза.

«Сон? Это просто сон?»

– Ты проснулся? – раздаётся скрипучий голос, и кожи касаются холодные пальцы.

– Трудно быть таким красивым?

– Очень. На самом деле я выгляжу так.

Федя скорчил рожу. Люба рассмеялась. Но потом помрачнела – ей стало страшно.

– Спокойной ночи, – сказала она.

Он потянулся за поцелуем. Его лицо сделалось прежним – очень красивым. Но она поморщилась, когда губы коснулись щеки. Перед глазами стояла рожа. Любовь не могла прогнать из мыслей это видение.

Наконец она уснула. Ей снились большие жёлтые клыки, жирные губы, глаза навыкате и веки с длинными ресницами, похожие на лепестки голодных мухоловок…

Любу разбудил собственный крик. Она растолкала Федю, чтобы он обнял её и утешил. Чтобы посмотреть на его красивое лицо.

Но увидела только рожу.

Все люди – актёры. Просто не догадываются об этом.

Скрытые камеры, расставленные по городу, запишут всё, как надо. А дальше – гений монтажа не подведёт меня.

Я обожаю слэшеры. И мой фильм станет вершиной жанра. Я-то знаю, чего ждёт зритель. Он хочет видеть боль, кровь, страдание. Он хочет видеть настоящий страх, слышать вопли смертельного ужаса.

Лучшая игра – это импровизация. А что такое свободная жизнь, как не ежедневная импровизация?

Я вложу весь свой актёрский талант в главную роль – маньяка-убийцы. Буду работать каждую ночь. Надеюсь, горожане сыграют жертв правдоподобно. Настоящее искусство требует жертв.

Завидую землякам белой завистью: они даже не догадываются, что станут кинозвёздами.

За отказ дать денег цыганка на улице прокляла Ксюшу, но девушка только посмеялась и выбросила случившееся из головы.

Домой ей пришлось подниматься пешком из-за сломанного лифта. Между этажами Ксюша услышала слабое мяуканье из мусоропровода. В глубине дыры, оставшейся от выломанного вандалами ковша, виднелся мусорный затор и сидевший на нём котёнок.

Девушка по пояс залезла внутрь, пытаясь достать зверька. Не дотянувшись, она сползла ниже, но руки заскользили по стенкам, и Ксюша с криком провалилась в трубу.

За её тщетными попытками выбраться бусинами глаз наблюдал игрушечный котёнок с неисправным звуковым модулем.

Сверху донеслось угасающее эхо голосов:

– Михалыч, надо пробить затор. Бросай гирю.

– Как жил, так и умер, – прошептал Гас, перешагнув через труп бывшего хозяина особняка.

Обескровленная мумия его дяди лежала на ковре, окружённая пыльными фолиантами. Гас поднял книгу, за которой потянулась высохшая рука покойника.

– Не верится, что дядя выложил за эту рухлядь столько денег. Кроме того, книга вся в плесени! «Пособие книжного червя»? А, чёрт!

По бумаге потекла тонкая струйка крови.

Гас ругнулся, отбросил книгу – та раскрылась. Юноша, облизав порезанный палец, пошёл вглубь библиотеки. Наверное, ценные экземпляры дядя держал подальше.

Нарисованный книжный червь причмокнул ртом и пополз к краю страницы.

Кровь вкусная.

Книга чихнула пылью.

Дверь захлопнулась, и полки библиотеки заходили ходуном.

Мария протягивает руку – неприятное, покалывающее ощущение в кончиках пальцев. Мелкую дрожь перебивают ритмические сокращения гулко бьющегося сердца. Она ещё не знает, что место, где сейчас оказалась, совсем не похоже на её уютную, тёплую спальню. Она стоит посреди комнаты, слыша, как кто-то приближается к ней.