Но когда я начинал искать мотивы этого поступка, то сбивался на мелочах. Ну зачем, скажем, священнику было желать смерти Марины, за непорочность и очищение души которой он так искренне переживает? Профессор Курахов? Какая бредовая идея могла заставить его испортить четыре акваланга, в том числе и тот, которым должна была воспользоваться его падчерица, дочь покойной жены? Сашка? Трудно поверить, что парень мог сделать такую гадость мне в отместку за то, что я иногда бываю по отношению к нему строг и требователен. Анна? Рита? Уборщица? Бред! Не исключено, что это мог сделать кто-то из троих, собравшихся на подводную экскурсию, чтобы запутать следствие. Но если предположить, что молодожены действительно погибли, значит, остается одна Марина. Но зачем этой набожной девушке было убивать ни в чем не повинных молодоженов, с которыми она впервые встретилась в гостинице, а заодно и меня?
Я даже промычал, чувствуя собственное бессилие перед всеми этими вопросами.
Если не везет, то до конца! Я неудачно спрыгнул на песок и громко чертыхнулся. Пятка угодила на какой-то острый предмет, напоминающий консервную банку. Прыгая на одной ноге, я материл всех на свете, кто превратил пляжи в мусорные свалки, потом сел на песок, отыскал кроссовки и наткнулся рукой на тот предмет, который намеревался сделать меня калекой.
Это была крышка от легочника.
Я интуитивно почувствовал, что оба акваланга спрятаны где-то рядом. Обойдя лодку, заглянул под днище, потом встал на корточки и нащупал глубокие параллельные следы, напоминающие борозды, какие оставляет плуг. Это были следы от баллонов, которые волоком оттащили к воде. Пришлось раздеться и залезть в воду, хотя ночное купание не входило в мои планы.
Акваланги лежали на небольшой глубине, один на другом, придавленные сверху булыжником, и я без труда вытащил их на берег. Все правильно, акваланги – это улика, и преступник постарался от них избавиться. Незаметно для отдыхающих их можно было только утопить, что он и сделал.
Мембраны были вырваны, и на крепежной шайбе висели лишь куцые лоскутки резины. Прекрасно, отлично! – сказал бы сейчас профессор Курахов, и мне невольно захотелось сказать то же и тем же едким тоном.
Во мне неудержимо пробуждался азарт. Игра увлекала все больше, и я уже не мог оторваться от нее.
Это грубая работа моих несчастных должников, с полной уверенностью подумал я. Это они надрезали мембраны в двух аквалангах и, когда мы вчетвером прыгнули в воду, быстро скрылись, не дожидаясь, когда мы начнем захлебываться. Они отплыли далеко от того места, где была моторка, вышли на берег, спрятали акваланги и побежали в гостиницу, где в это время на этажах обычно никого не бывает. Они сымитировали ограбление гостиницы, перевернув все вверх дном в номере профессора и «обчистив» свою комнату. Со своими вещами они направились на набережную – все было рассчитано верно, к этому времени мы с Мариной уже причалили к берегу, – выволокли и утопили наши акваланги, предварительно вырвав мембраны. Нет пострадавших, нет вещественных доказательств, а значит, нет и состава преступления.
Я в нерешительности остановился у металлической сварной лестницы, которая вела к гаражам, мастерской и медпункту спасательной станции. Вернуться домой и объявить всем о проделках двух молодых аферистов, у которых не хватило благородства вернуть долги и распрощаться со мной по-человечески? Или же… Или же проверить свои выводы в последний раз, чтобы уже никогда не возвращаться к этой теме?
