Судьба бывает довольно благосклонна к отдельным личностям. Отец живет вполне себе неплохо, более чем сыто, гордится собой. И, впрочем, при всей этой некрасивой ситуации, он ведь дельный, умный мужик, который очень много сделал для процветания нашего края и страны. И одновременно такая безусловная человеческая низость.
— Ну, можно плюнуть ему в лицо… — невесело пошутил я.
— Если судьба когда-нибудь сведет, непременно плюну, — грустно улыбнулась Золушка.
Сведет, уже свела, но бумеранг судьбы попал мне в руки.
— А может, лучше отпустить ситуацию? Простить виновника… Да, он поступил некрасиво, подло, но уверен, водитель, который был тогда за рулем, не хотел смерти твоей мамы.
— Что ты такое говоришь?! Простить! Никогда!.. — В серых глазах ярко блеснули зеленые лучики возмущения. — Простить никогда не смогу. Пусть этому человеку, где бы он ни находился, будет плохо… И ему, и всей его семье.
Холодные иглы золушкиной ненависти прошили тело. Она проклинает отца, все мою семью, эта одинокая сероглазая девочка, у которой так мало было в жизни радости. Сама не зная, проклинает того, кого любит. Стало ужасно зябко, будто комок снега проглотил и он растекся холодной лужей по моим внутренностям. Мне нужно срочно согреться, иначе начну сейчас клацать зубами.
— Золушка, иди сюда. — Отбросив весла, приглашающее похлопал по своей груди.
Нестерпимо захотелось почувствовать ее в своих объятьях, погладить по темным волосам, ощутить свежий, чистый девичий запах. Подарить Даше Мельниковой ласку и в ответ, как залог прощения, тоже получить от нее порцию согревающей нежности.
— А лодка не перевернется, если я выполню этот сложный маневр? Иначе ваше сиятельство рискует серьезно подмочить свою репутацию.
Умилительная улыбка растянула губы, Золушка умеет веселить даже в самые, казалось бы, печальные моменты.
— Моя репутация и так со всех сторон подмоченная, купанием ее точно не испортишь. Перебирайся, если действовать осторожно, то ничего страшного не произойдет. Чтобы существенно изменить центр тяжести, ты слишком легкая.
А вот твое внутренне спокойствие, твоя безмятежность могут навсегда измениться, если я скажу правду.
— Всего-то пятьдесят килограмм — бараний вес.
— Мне показалось или ты только что назвал меня овцой? — шутила Даша Мельникова.
— Показалось, — ухмыльнулся я, — ты упрямая коза.
— Ах так! А ты знаешь кто?!
— Весь внимание. — Моя улыбка стала еще шире, еще ослепительней.
— Лось! — торжественно объявила Золушка.
— Да ну, нет, рысак. — Даже приосанился, чтобы походить на благородного коня.
— Не-а, лось, — продолжала настаивать Даша Мельникова, — лось всемогущий. Помнишь, тебя так старуха Шапокляк назвала?
— Ладно, сдаюсь, если всемогущий, то согласен и лосем побыть… И лосю очень хочется почувствовать козочку в своих объятьях. Перебирайся ко мне. — Снова приглашающе похлопал ладонью по своей груди.
Казалось, если сейчас не прикоснусь к ней, задохнусь, покорежусь, словно дерево, давно не видевшее света.
Даша Мельникова плавно, с присущей врожденной грацией переползла на мою часть лодочки, устроилась между моих раздвинутых ног и доверчиво прижалась к груди. Обхватил своими лапами ее тонкую талию.
— Люблю тебя, — сами по себе шептали губы, более того, все мое нутро сейчас трепетало и умилялось чувствами к этой ранимой девушке.
— Ваше сиятельство, я тебя тоже очень сильно люблю.
— Дашунь, давай без сиятельства, — хрипел я, жадно вдыхая свежий запах ее волос.
