— Сколько, ты сказала, выиграл денег твой отец?!
Золушка в досаде стала кусать губы, видимо жалеет, что вообще заговорила со мной о выигрыше.
— Обещаю, я не буду сплетничать.
— Полтора миллиона. Думаю, для тебя такая сумма сущая мелочь.
Видимо, Иван Федорович из тех мужиков, которые, дабы показать свою важность, любят все прикрашивать и преувеличивать. Я ведь ему только миллион дал.
— Вот. — Даша с гордостью достала из выреза красивого зеленого сарафана цепочку, судя по всему серебряную, на конце которой был винтажный медальон. Такие любили носить дамы девятнадцатого века.
Прекрасное девичье лицо снова озарила теплая улыбка. Готов поспорить, что внутри медальона фотография мамы.
— Там внутри мамина фотография.
Угадал… И хотя цена этой прелести не больше пятнадцати тысяч рублей, надо признать, украшение получилось знаковым, поэтому радость Золушки была понятна.
— Красиво, — похвалил я, — сделано под старину, а тебе наверняка нравятся изящные вещи.
— Да, папа угодил, — потупила глазки Даша Мельникова.
— Я тоже накупил тебе кучу подарков. Только боюсь, они заставят тебя не мило умиляться, а стыдливо краснеть.
— Неужели ты купил мне наручники и плетку?
Быстрый взгляд в сторону Даши Мельниковой: кажется, я преувеличиваю степень ее наивности.
Ухмыльнулся.
— У тебе богатая фантазия.
— Сам говорил, что мечтаешь усмирить ведьму.
Усмирю, усмирю, причем и без наручников справлюсь, не зря же таким лосем вырос, только нужно на квартиру приехать, тогда ни секунды не буду медлить.
Развеселился:
— Я, кажется, знаю, какой будет мой следующий подарок. Разве можно не поддержать твою фантазию.
Конечно же, Золушка смутилась, девичьи щечки так мило зарделись краснотой.
— Игорь, ты невозможный озабоченный тип.
— Вношу поправочку: озабоченный тобой тип.
Сейчас в ее глазах плескалось ласковое бирюзовое море. Волшебные глазки у моей волшебной девочки.
***
— Папа, ты мне обещал, что Игорь сам бросит эту хитрую скромняшку-училку, причем в самое ближайшее время. Прошло уже несколько недель, почти месяц, но они до сих пор вместе. Во всяком случае, так говорит Тамара Викторовна.
Красавица блондинка нервно ходила по роскошному кабинету отца.
Владимир Сергеевич сидел за дорогим офисным столом из красного дерева и, откинувшись на спинку кресла, задумчиво следил за метаниями дочери.
— Игорь оказался более увлеченным, чем мне представлялось. Я думал, сложности его оттолкнут, но… но нет.
Лика остановилась и гневно вперила взгляд в отца. Пальцы ее лихорадочно сжимались и разжимались, словно она хотела кого-нибудь хорошенько придушить. Не отца, конечно, а красивого и богатого, нахального, самоуверенного брюнета, посмевшего ее бросить. А еще лучше его миленькую черноволосую выдру.
— Но тебе не о чем переживать, моя красавица. Не бросит Игорь — значит… — Афанасьев выдержал эффектную паузу, — бросит девушка.
— Папа, ты понимаешь, что говоришь?! — Блондинка в возмущении повысила голос. — Какая девушка в здравом уме и твердой памяти может бросить Богданова?! Это из разряда фантастики.
— Ты слишком нетерпелива, дочка. Кстати, не самая лучшая черта твоего характера. Подожди немного, остынь. Сейчас Влад Игоря по командировкам гоняет, в любом случае он долго не выдержит и где-нибудь когда-нибудь засветиться с другой.
— Ты хочешь сказать, за Игорем следят?
— Не то чтобы следят — приглядывают.
— Папа, надеяться на их разрыв по такой причине глупо. Нет никаких гарантий, что, узнав об измене Богданова, училка его бросит. Ведь даже я… — Блондинка болезненно скривилась и замолчала. — Неоднократно переступила через свою гордость.
