– Тогда почему сейчас сомневаешься?
Македонец кусал избитые губы, пытаясь подобрать нужные слова.
– Вы что-то знаете про Заполярье?
– Заполярье? Это где-то на северном полюсе?
– Да. Далеко, далеко на севере. Там, где ночь или день длятся по несколько месяцев. Там вечная мерзлота и вечный холод.
– Ну и что? Зачем ты нам говоришь об этом?
– Только там мог быть обнаружен минерал, который столь резко меняет свои свойства при повышении температуры. Там же люди запасают воду всеми имеющими способами. В том числе и в виде осадков – дождя или снега.
– И что с того?
– Такая вода максимально приближена к дистиллированной. Понимаете?
– Пока нет.
– Русский сказал, что минерал резко меняет свои свойства при контакте с дистиллированной водой. Чисто теоретически вполне возможно: из-за таяния вечной мерзлоты, обнаружилось нечто, скрытое льдами сотни тысяч лет, плюс наличие заготовленной воды. Редкое стечение обстоятельств.
– Заготовленной? – тут же отреагировал Самир. – Зачем заготавливать воду, если вокруг тонны снега?
Избитый осторожно улыбнулся кончиком губ.
– Из того снега, что там находится, практически невозможно получить чистую воду – для научных целей, или питьевую – она слишком соленая. Потому требуется или опреснять имеющийся лед, или запасаться осадками в летние месяцы. Кстати, само название минерала – глицит – указывает на связь со льдом. Но повторю: это всего лишь гипотеза.
Хозяин «Фата Морганы» сидел, опустив голову на кончики пальцев.
– Получается, если предположить, что такой минерал все-таки существует, то…
– То это как изобретение электричества. Или открытие радиоактивности. За этим последует полный переворот не только в науке, но и во всей мировой промышленности.
На этот раз молчание продлилось чуть дольше. Арабы молча ожидали, пока шеф отдаст распоряжения.
– Так значит, ты все-таки веришь, что такой минерал может существовать? Или нет?
Македонец выглядел самым несчастным существом на земле.
– Не знаю. Правда не знаю. Как ученый, как физик, одновременно сомневаюсь и допускаю.
– Но раньше ты был более категоричен.
– Вы не оставили мне выбора, – измученные глаза смотрели с невыносимой болью. – И чем больше вы меня избиваете, тем больше я склоняюсь к тому мнению, что за этим возможно что-то стоит.
– Разумно, – Азиз выпрямился. – Но мне нужна правда. И, разумеется, сам минерал, если он существует. Ты уверен, что рассказал все, что знаешь?
Пленник замялся. Это не ускользнуло от внимания помощников.
– Говори, – Хаким сурово свел брови.
Македонец нервно сглотнул. В глазах метался страх.
– Не уверен, что это имеет какое-то отношение к делу… Когда русский пытался объяснить действие минерала, он упомянул о Мегрэ.
– Мегрэ? Кто это?
– Французский детектив.
– Они хотели нанять детектива? – удивился Самир.
– Это книга, – вполголоса пояснил шейх. – Книга о французском полицейском. Почему он упомянул о Мегрэ?
Македонец задумался, губы с запекшейся кровью шевелились, словно силясь повторить каждое слово.
– Я думаю, что может, я ошибся, и он произнес не «study under Maigret» – учиться у Мегре, а study at the IMGRE?
В комнате воцарилась гробовая тишина.
Азиз эль-Дани сложив пальцы домиком, внимательно рассматривал избитого ученого.
– Поясни.
– По акценту этот человек точно был русским, а в России есть специализированный институт минералогии и кристаллохимии редких элементов, сокращенно "ИМГРЭ". Возможно, речь шла о том, что он работает или работал в этом институте?
