Хотя Анри был уже не Анри…
Ира самолично выкинула букву «Н» из его уменьшительного имени, и Анри превратился в Ари. «Ира» наоборот.
В общем, они кипели и бурлили любовью. И Ира была счастлива, что приехала за неделю до сбора труппы, который перенесли на более поздний срок, а Анри, пардон, Ари, что имел моду время от времени навещать общежитие.
Ари, вспомнив вспомнив давние увлечения живописью и рисунком, нарисовал графический портрет Иры на стене кухни. Обнаженной Иры. Ира тут же назвала себя музой Ари и заставляла себя рисовать всегда и везде. Как в одежде, так и без одежды. (Страсть к рисованию появилась у Анри еще с детства, когда он искал неизвестный в природе цвет. Бросив его искать, он потихоньку потянулся к графике. На несколько лет затихнув, страсть эта стала прорастать с новой силой).
И еще они любили внезапно прилюдно выть, пугая граждан, радуясь их реакции.
И еще они покрасили кошку в зеленый цвет.
И еще они придумали даже свой собственный язык…
Основные глаголы у них обозначались городами мира.
Лежать было Рига,
Ходить- Москва,
Видеть-Шанхай,
Бегать- Цинцинатти,
Хотеть-Ливерпуль,
Любить-Буйнос-Айрес,
Радоваться-Аддис-Абеба,
Спать- Лиссабон,
Спать в интимном смысле гордо называлось в честь малой родины Анри Жаворонками, и так далее.
Предлоги обозначались звуками-голосами домашних животных и птиц.
На-му-у-у-у,
В-иго-го,
У- бе-е-е-е,
За-мяу-у-у,
От- га-а-ав,
И т. д.
И т. п.
Существительные были имена и фамилии музыкантов, артистов, известных людей, литературных персонажей.
Улица- Кеннеди,
Магазин- Бержерак,
Колбаса- Мерилин,
Сыр-Синатра,
Алкоголь- Эдип (водка- Медея, пиво- Кастор и Поллукс, коньяк-Агамемнон, вино-Софокл и т.д.)
Друг-Пушкин,
Подруга-Ахматова,
Приятель-Жуковский,
Общежитие- Форд,
Стол- Маккартни,
Стул-Леннон,
Лестница- Беккет,
Туалет- Гамлет,
Репетиция-Бакунин,
Театр-Андропов,
и дальше, и дальше.
Прилагательные остались прилагательными, только зеркально менялись значениями.
Вкусный обозначало что-то невкусное, и наоборот.
Прекрасное- отвратительное, и наоборот.
Светлый-обозначал темный, а темное являлось светлым.
Белое являлось черным, а черное, соответственно, белым. Остальные цвета они сначала решили определять словами поговорки:
Каждый-красный,
Охотник- оранжевый,
Желает-желтый,
Знать-зеленый,
Где-голубой,
Спрятался-синий,
Фазан-фиолетовый.
Но потом решили, что это черезчур банально и скучно, и через некоторое время пришли к простому и ясному способу, взяв за основу начало монолога Эрота из «Плоскость 2. Боги» Велимира Хлебникова:
Мара-красный,
Рома-оранжевый,
Биба-желтый,
Буль-зеленый,
Укс-голубой,
Кукс-синий,
Эль-фиолетовый.
И вздохнули спокойно. Хоть звучит по человечески, не то что какие-то фазаны.
В общем, их словарь зарождался быстро и мощно. И всегда находился в разработке, ежедневно совершая семимильные шаги. Они пока не знали, что делать с таблицей Менделеева и техническими терминами, но, так как почти ими не пользовались, быстро забили на это.
Также особой частью речи, и довольно распространенной, являлся вой. Он, в зависимости от интонации, выражал собой радость, злобу, восхищение, половое влечение, признание в любви, обиду, а также что-то типа «идите в жопу» и т. д. и т. п.
Но самой священной и сакральной фразой являлось словосочетание «Выдру хочу!». Произносилось оно исключительно Ириной, относилось, естественно, Ари и обозначало только одно:" Ари! Догадайся сам, блядь, чего я желаю! Догадайся на метафизическом уровне, на любом уровне, ведь ты обязан знать, чего я желаю! Не спорь, обязан! Догадайся!».
