– Я спрашиваю потому, – спокойно пояснила Алла Геннадьевна, – что хорошо знаю, как душевное неравновесие отрицательно влияет на работу.
– Я все уладил, – заверил Сергей.
– Хочется верить. Пока, впрочем, у меня к тебе претензий нет.
– Спасибо, Алла Геннадьевна.
– Что у нас на сегодня? – спросила она, переходя от лирики к делу.
– На одиннадцать Павел Сергеевич пригласил директоров ликероводочных заводов.
– Пусть он сам с ними и разбирается, – парировала Раменская. – Потом доложит. Что еще?
– Первый вице-премьер звонил, спрашивал, когда вы будете. Я сказал, что сегодня.
– Хорошо, я ему перезвоню. Еще?
– Послезавтра открывается семинар ведущих производителей косметики и парфюмерии Европы. Будут почти все лучшие торговые дома. Я подал заявку на ваше участие.
– Правильно сделал, – задумчиво ответила Алла Геннадьевна. – Теперь позвони на комбинат и передай, чтобы завтра же, не позднее трех часов дня, мне привезли пять наших новых образцов.
– Сейчас позвоню. Это все, Алла Геннадьевна.
– Спасибо, ты свободен, – сказала Раменская.
Секретарь повернулся к двери и тут же развернулся обратно.
– Ах, да! Простите, совсем забыл. У нас небольшая сенсация, Алла Геннадьевна.
– Что еще за сенсация? – насторожилась Раменская.
– Несколько дней назад на прииске «Белый» один из рабочих нашел самородок весом более двух килограммов! – радостно сообщил Сергей.
– Да ну! – воскликнула Алла Геннадьевна. – И этот камень ты до сих пор держал за пазухой?
Сергей виновато помялся.
– А что значит «более двух килограммов»? Это шестьдесят граммов или шестьсот?
– Я уточню. Немедленно уточню.
– Хорошо, ступай.
Когда секретарь вышел, Алла Геннадьевна сняла телефонную трубку и набрала номер Первого вице-премьера.
– Борис Петрович? Да, я. Вчера. Нормально. Более чем, – говорила она. – Лондон? Как Лондон, не лучше и не хуже. Что? Да, купила пару картин. Пусть лучше у меня в доме висят, чем у какого-нибудь капиталиста. Вы мне звонили? Да, могу. Сегодня? Ну, могу и прямо сейчас. Хорошо, через два часа буду.
Она еще куда-то звонила, отдавала распоряжения – жизнь деловой женщины входила в свое привычное русло. Через полчаса вошел секретарь.
– Алла Геннадьевна, – сказал он радостно, – я все узнал.
– Что именно? – спросила она, поднимая глаза от документов.
– Про самородок.
– Ах, да. Ну?
– Два килограмма и восемьдесят три грамма, – доложил Сергей.
– Гм, неплохо, – сказала Раменская. Потом добавила, поразмыслив: – Я тебя попрошу, Сережа. Подойди в финансовый отдел и от моего имени передай, чтобы перечислили этому рабочему, который, так сказать, отличился, мою персональную премию в размере двух тысяч восьмидесяти трех долларов.
– Круто! – воскликнул секретарь. – Ну и любите же вы, Алла Геннадьевна, красивые жесты!
– Это плохо?
– Я так не сказал, – смутился Сергей.
– Это мой стиль. И отступать от него я не намерена никогда. Людей надо уважать, и тогда они ответят тебе тем же.
– Да, вы, как всегда, правы.
– Вызови мне машину, – сказала Алла Геннадьевна. – Я еду к Карелину.
Секретарь вышел. Раменская убрала все документы со стола в сейф, затем надела пиджак, что-то поправила в прическе, подкрасила губы. Через минуту она уже спускалась по лестнице. И вдруг в холле увидела какого-то мужчину, беседовавшего с охранником. Что-то знакомое было в его чертах, что-то далекое, почти позабытое. Она невольно замедлила шаги, но тот, увидев ее, внезапно развернулся и быстро вышел на улицу.
