– Тогда ты должен мне пообещать… – я ненадолго замолкаю. – Если это случится, пожалуйста, не закапывай меня в землю.
– Почему? – Десмонд сводит брови.
– Только представь: все будут стоять и пялиться на меня, как на святого. Все эти вопли, слезы вперемешку с соплями… – я морщусь. – Не хочу всего этого. Просто сожги и развей мой пепел, – я размахиваю в воздухе руками.
– Ладно, – говорит Десмонд, и я удивляюсь, как быстро он согласился. Но потом он добавляет. – Сложу в банку все дерьмо, которое останется после тебя, и выброшу это на заднем дворе.
Я тычу пальцем в Десмонда.
– Ни хрена. Никаких банок и задних дворов, – я изо всех сил стараюсь, чтобы мой язык не заплетался. – Раз-вей.
– Ты мой брат, а я до сих пор не знаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно.
Десмонд продолжает задумчиво глядеть на меня. Затем пожимает плечами и откупоривает шампанское, немного льющееся из горла пенящейся жидкостью. Без единого слова он протягивает мне бутылку.
– Ты ждешь, когда я произнесу торжественную речь или что-то типа того? – делаю глоток.
– Я жду, когда ты мне расскажешь, как мои кольца оказались на твоей свадьбе, – невозмутимо отвечает Десмонд, и я едва не давлюсь напитком. – Можешь не заморачиваться. Кимберли опередила тебя. Она мне все рассказала.
– Тогда я еще больше ничего не понимаю, – делаю еще один глоток и возвращаю бутылку Десмонду. – Ты знаешь про кольца. Почему до сих пор не накинулся на меня?
– Ты когда-нибудь перестанешь все портить? – хмуро спрашивает Десмонд. – Почему ты мне не позвонил и ничего не сказал? Я бы заказал другие кольца, и гравировку сделали бы за пару часов. И не было бы никаких проблем. Уверен, Кристи бы тоже не стала возражать. Мы – одна семья.
Я молчу. Все на самом деле сложнее и запутаннее, чем кольца моего брата. И моя нетрезвая голова не может придумать ни одного вразумительного ответа.
– На самом деле я не врезал тебе только по одной причине, – признается Десмонд. – Если бы оказался на твоем месте, я бы наплевал на все, как и ты. И пытался бы вернуть Крис любой ценой. И я знаю, что ты бы меня поддержал, – брат подносит горлышко бутылки к губам. – Почему не сказал, что нашел ее?
– Не хотел тебя впутывать, – после этого я задаю вопрос, который волнует меня больше всего. – Где сейчас Ким?
– Она уехала вместе со всеми гостями.
Я перевожу взгляд с лица брата на ночное небо. Оно усыпано звездами, и я закрываю глаза.
Ким ушла.
Снова.
Неужели она думает, что я смирюсь с этим?
После того как я впервые почувствовал себя живым, как только ее увидел?
После того как мое сердце забилось, стоило ей назвать мое имя?
После того как я проснулся с ней в одной постели, и это было самое лучшее утро за всю мою гребаную жизнь?
Ким реально решила, что все кончено?
– Я хочу отдать ей все, что у меня есть, – произношу вслух свои мысли, едва ворочая языком. – Но больше всего я хочу, чтобы Ким взяла это.
Сквозь прикрытые веки я слышу голос Десмонда.
– У меня только два вопроса. Первый: ты же понимаешь, что если Ким подпишет документы о разводе, то скорее всего судья вас разведет? И второй: что ты собираешься делать?
Я раскрываю глаза и смотрю на Десмонда.
– Я искал ее три года. И понятия не имел, жива она или нет. Но я до последнего верил, что когда-нибудь снова ее увижу. Только это держало меня здесь и ничего больше. Я ее нашел и… – замолкаю, чтобы набрать в воздухе легкие. – Брат, я чертовски люблю ее. И ни за что не допущу, чтобы все закончилось вот так.
