Может быть, в любой другой момент я бы любовалась его мускулистыми плечами, рельефным прессом или кожей, обласканной солнцем. Но сейчас не могу оторвать взгляда от вида татуировок на его теле.
Портрет парня и девушки с тем же макияжем, что был у нас на Хэллоуин. Две начальные буквы наших имен, пересекающиеся и расположенные на левой груди. Цветок магнолии, выполненный в виде извивающейся змеи около пресса…
Каждая из них связана с нашей историей.
– Это может звучать глупо, – Кэш поднимает руку и проводит ей по своей влажной шее. – Но я купил ее сразу, как только увидел.
Он показывает в объектив камеры розовую зубную щетку с диснеевской принцессой Рапунцель.
Сначала я теряюсь, но это длится только пару секунд. А потом мои губы расплываются в улыбке.
Кэш оставляет розовую девчачью щетку в подстаканнике на раковине.
– Пускай она будет рядом с моей, хорошо? – спрашивает он, будто я могу ему ответить. – Ты можешь воспользоваться ей в любой удобный момент.
После этих слов Кэш качает головой и издает протяжный вздох.
– Я выгляжу полным придурком, не так ли? Но эти разговоры с тобой – лучшее, что случилось со мной за последние несколько лет. Спасибо тебе, Ким.
Его губы подергиваются в слабой улыбке, и в нем я вижу того мальчика, который дул на мои разбитые колени. На какое-то мгновение он снова становится тем, кого я знаю.
Это мой Кэш.
Видео заканчивается. Кэш отправил его спустя несколько дней после того, как написал мне первые сообщения. И оно не одно.
Их много, и как будто мне мало страданий, я включаю следующий ролик.
На нем Кэш сидит за столом в полумраке в каком-то заведении. Похоже на ресторан. На заднем фоне играет расслабленная музыка, за спиной Кэша болтают за столиком люди. Официанты суетливо перемещаются по залу, и один из них приближается к Кэшу.
Спустя мгновение в кадр попадает рука, опускающая на стол тарелку с блюдом. Кэш благодарит официанта, а затем его взгляд устремляется на камеру.
Мое сердце вот-вот выскочит из груди. Мне кажется, Кэш смотрит прямо на меня.
– Я тут проходил мимо ресторана с азиатской кухней, – говорит он. – Не знаю, изменился ли твой вкус в выборе блюд. Но, надеюсь, ты любишь все тот же десерт.
Он пододвигает к камере стакан, и на секунду я отвожу взгляд, иначе опять разревусь. Прошло много времени, но Кэш до сих пор помнит, что я люблю десерт из кокосового молока и манго.
Сколько еще он помнит подобных деталей?
– Тут есть еще кое-что, чтобы ты не осталась голодной, – продолжает Кэш, указывая на тарелки. – Только не подумай, что я тронулся умом или что-то типа того. Хотя, возможно, так и есть. Я схожу с ума, Ким.
Он смотрит в камеру, и в его взгляде я вижу боль.
– За этот месяц я отправил тебе кучу сообщений. Но ты не прочитала ни одно из них. А я так и не смог найти тебя. Но ты не думай, я не успокоюсь, пока не сделаю этого. Сколько бы не прошло времени, я всегда буду искать тебя, – говорит Кэш, и видео заканчивается.
Мое сердце падает куда-то в желудок. На моем месте любая нормальная девушка избавила бы себя от страданий и закрыла переписку. Зачем смотреть видео, после которого ты чувствуешь себя так, словно твою грудь проткнули ножом?
Но видимо со мной что-то не так, потому что я открываю следующую запись.
Кэш лежит в постели, слабый свет падает на его лицо и широкие мускулистые плечи. Чувство дежавю накрывает меня. Я возвращаюсь в ночь с ним.
