– С чего ты решила, что он смотрит на меня? – спрашиваю я у Эйслин, понижая голос, будто этот парень может меня услышать. – Скорее всего на тебя.
Не поймите меня неправильно, но я уверена, что объектом его внимания является Эйслин. Она обладает утонченной и ошеломительной красотой. Если невозможно не оторвать глаз, то от такой девушки, как она.
Эйслин откашливается.
– Наши родители дружат, и я знаю его с рождения. Думаю, у него было достаточно времени, чтобы меня рассмотреть, – она подает ему знак. – Найл, подойти к нам!
Я резко втягиваю воздух и испуганно смотрю на Эйслин. Мои расширенные глаза буквально умоляют ее: «Не надо!», но она отвечает мне лукавой улыбкой.
– Прямо сейчас он направляется к нам, – довольным тоном произносит она, и мои плечи напрягаются.
Я два года не общалась с парнями. Киллиан и мужчины из охраны не в счет. Это отдельная категория, при которой и мысли не допускалось о флирте или симпатии. И даже если бы у меня была такая возможность, как поболтать с парнем, я бы любым способом избежала ее.
В следующее мгновение около меня и Эйслин встает тот самый он смотрит на тебя парень.
– Привет, Найл, – говорит Эйслин и представляет ему меня. – Познакомься, это Рене. Рене – это Найл.
– Найл Морган, – парень протягивает для приветствия руку.
Я смотрю на его ладонь с выступающими венами, и мне требуется время, чтобы набраться решимости и поднять на него взгляд. В первую очередь я вижу его улыбку. Она обезоруживающая и милая.
– Очень приятно, – я протягиваю ему руку. – Рене Гросс. Можно просто Рене.
Найл берет мою ладонь и подносит к лицу, чтобы поцеловать. Я знаю, что это обычный жест вежливости, но не могу себя контролировать. В тот момент, когда Найл едва касается моей кожи губами, я моментально одергиваю руку.
На мгновение лицо Найла вытягивается, но спустя секунду его выражение вновь становится приветливым. Если моя реакция и смутила его, то он блестяще не показал этого.
– Мы нигде не встречались? – Найл внимательно на меня смотрит. – Твое лицо кажется мне очень знакомым.
Его слова вызывают у меня что-то похожее на холод, пробежавший по коже. Если Найл видел фотографии с исчезнувшей Кимберли Эванс, то он в два счета может распознать, что я усердно пытаюсь скрыть последние несколько лет.
– Думаю, ты ошибаешься, – я стараюсь, чтобы мой голос звучал увереннее, чем чувствую себя на самом деле. – Я впервые в Нью-Йорке. Я родилась и всю жизнь прожила в Австралии.
Удовлетворенным моим ответом, Найл кивает.
– Согласен. Если бы я однажды встретил такую девушку, как ты, я бы точно запомнил нашу встречу. Ты очень красивая.
Мои щеки моментально вспыхивают. Я смущенно улыбаюсь ему:
– Спасибо.
В это мгновение к нам приближается худощавый мужчина в очках и с галстуком-бабочкой.
– Добрый вечер, я устроитель выставки Мэтью Джонсон, – вежливо представляется он мне и Найлу, а затем переключает внимание на Эйслин. – Дорогая, только что доставили цветы. Что с ними делать?
– Пусть заносят, я украшу зал вместе с дизайнером, – распоряжается Эйслин и обращается к Найлу. – Я уверена, что оставляю Рене в надежных руках.
После этого она берет у устроителя выставки ежедневник, вырывает листок и что-то быстро на нем пишет. Затем отдает его мне.
– Рада знакомству, Рене. Здесь мой личный контакт на тот случай, если тебе что-нибудь понадобится. А сейчас мне нужно идти, – произносит она с извиняющейся улыбкой и многозначительно добавляет. – Желаю приятно провести вечер.
