Только сначала объедем весь городок по кругу, посмотрим, сколько улиц сюда закинуло.
– Интересно, нас там ищут? – Задумчиво проговорила Маруська. – Ещё и целый микрорайон пропал.
– Думаю, не пропал, – Егорыч уверенно вёл свою буханку по бездорожью, – и вы не пропали.
–То есть? Умерли? – Почти хором воскликнули мы.
– Может, и нет, есть такая версия, что жизнь на ветви делится. Вот вы в этой ветви остались, а другие вы, дальше живут себе и не подозревают о вашем существовании.
– Ты хочешь сказать, – удивился Дима, – что в нашем мире ничего не изменилось?
– Ну, да, – согласился Егорыч, – ты когда-нибудь слышал, чтобы куски города бесследно исчезали. Вот, не слышал. Вон в Петровке пол моста появилось. Причём речки нет. В поле половина моста стоит и не падает. А в Ручейках озеро появилось, с пляжем, с лежаками и ларьками. А слышал, чтобы озеро, где пропало. Вот и я не слышал. Так что думается мне, что всё в вашем мире в порядке.
– Какая-то ерунда, Дим смотри, это что. Не было у нас в городе такого. – Указывал Артём в окно.
Перед машиной был высокий железный забор, обнесённый по периметру колючей проволокой. Егорыч остановил машину.
– Ну, что пошли на разведку, – позвал всех он, – да не шумите вы, мало ли кто там есть.
Пройдя немного, наткнулись на открытую калитку.
– Так ребятки, – остановил всех Егорыч, – я пройду гляну, а вы тут в оба смотрите. – И он смело шагнул за калитку.
5
Не было его минут пять, затем в калитке появилась его рука, машущая нам. Дима осторожно заглянул во двор, а уж потом разрешил всем заходить.
– Молодца Димка, – похвалил Егорыч Диму, – ни попёр не проверив. Правильно, мало ли кто моей лаптёй махать может. Пусто здесь. Если только вон в тех бараках кто, но это уже вместе проверим.
Перед нами был большой заасфальтированный двор. В метрах ста стояли три длинных барака с синей крышей и маленькими оконцами под самой кровлей. За бараками виднелись огромные ёмкости из нержавеющей стали.
– Что-то мне подсказывает, что это ферма, – проговорил Дима.
– Нет фермы у нас в городе, – возразил Артём.
– У вас не было, а у нас будет, – вставил своё Егорыч.
– Собаки, мамочки, – почти шёпотом пролепетала Маруська. Мы все резко повернулись в указанном направлении.
К нам приближались три алабая. Молча, ни выказывая не какой агрессии. Мужчины схватились за оружие.
– Тихо, – приказал Егорыч, – не шевелитесь, – и, обращаясь к собакам, – Сидеть!
Собаки опешили, но подчинились. Уселись и стали рассматривать нас.
– Вот и умницы, так и сидите, а мы пошли. – Продолжил он.
Стоило нам сдвинуться с места, собаки двинулись за нами, останавливались мы, собаки дружно садились. Так мы и обследовали ферму. То, что это ферма мы убедились, окончательно открыв ворота барака. На улицу вырвался ужасный шум и не приятный запах. Мы сразу и не поняли, что за гвалт творится внутри. Первым опомнился Егорыч.
– Куры, мать твою, куры. Вот вам и занятия. Яйца здесь в большом дефиците.
– А чего с ними делать? – Опешила я, – их кормить надо и яйца же как-то добывать. Я боюсь их.
– Придётся учиться, – обнял меня за плечи Дима, – а яйца курица сама несёт, их не добывают. Пошли смотреть?
– Нет, я вас тут подожду, там воняет, – отказалась я идти внутрь, – вот никогда не мечтала стать фермершей. Чего теперь с этим делать?
– А я пойду, – Маруська смело двинулась за мужчинами.
– Вот и будешь птичницей, – сказала я ей в след.
