Старушка тётя Аня, опиравшаяся на выстроганную палочку-трость, согласно кивнула, но ничего не сказала. Она чувствовала себя неуютно, понимая, что мои родители возмущаются из-за неё. А, кроме того, она откровенно боялась встречи с этим, как она выразилась, чародеем.
Стремительно стемнело и заметно похолодало, мне, сидевшему в инвалидном кресле было холоднее всего, по крайней мере, по маминому мнению, ведь в отличие от остальных, я не двигаюсь. В связи с этим мне подняли молнию на куртке почти до лба… Я говорил, что не люблю гулять и выходить из дома зимой? Вот, сейчас продемонстрирована одна из множества причин. Сидеть бездвижно укутанный в полсотни одежонок, как важная, но малосимпатичная капуста я не хотел. И кстати, правда, холодно. Ступни и ладони первыми замерзают.
К счастью, превратиться в ледышку мне не дали, и проверять родительское терпение слишком долго тоже не пришлось. Минут через пятнадцать-двадцать после нашего приезда началось представление. Другое слово для представившегося нам зрелища я не подобрал. Вначале мы услышали барабан. Да, именно так. Но не бравую барабанную дробь, а звук больше похожий на ленивый раскат грома, который раздавался с непредсказуемой периодичностью.
Толпа недоумённо насторожилась и лишь некоторые, видимо «постоянные клиенты», радостно зашептали:
– Ну, наконец-то, начинается.
Мне очень хотелось уточнить, что же именно начинается, но я продуманно промолчал. Да и спросить в принципе не у кого, впереди меня расположились спины тех, кому повезло прийти к месту встречи раньше нас, и мне предстояло сомнительное удовольствие любоваться не только спинами, но и другими частями тела. Что пониже.
Впереди, за забором явно пошла какая-то движуха, судя по странным доносящимся оттуда голосам и недоумённым репликам зрителей. Всё-таки поняв, что мне абсолютно ничего не видно, отец протолкнул моё кресло прямо впритык к ограде. Здесь было классно, никто не смог бы вклиниться между мной и забором. А то прецеденты были, помню как-то летом, смотрел уличный концерт, и понятное дело, дикая бескультурная толпа перла впереди всех, и ей было абсолютно всё равно, что «низкорослый» колясочник за стоящими спинами никогда и ни за что ничего творящегося на сцене не увидит! Я тогда помню сильно психанул, и, придавив пару ног, подъехал прямо к сцене, упершись в неё колесами. Хотя не люблю вот так быть впереди всех, стесняюсь… И тут – кульминация! Чьи-то бесконтрольные и беспардонные дети умудрились залезть на саму сцену и усесться там. И даже просьбы изумлённых актеров освободить сцену не помогали, или помогали ненадолго…
Но сейчас мне фортануло, не знаю, что там будет происходить, но я, похоже, должен увидеть всё. Хотя зрелище мне предстало своеобразное…
Под редкий стук барабана из здания вышла разношерстная делегация. Человек десять-двенадцать в странных, это мягко говоря, одеяниях. Четверо держали ярко полыхающие факелы. Честное слово, я никогда в жизни не видел людей гуляющих с факелами в руках, поэтому глядел с великим изумлением. Остальные «пациенты», кажется, разделяли мои эмоции. Среди этих ненормальных ряженных особо выделялось несколько человек. В центре двигался невысокий склонный к полноте мужчина. Он был лысоват, седые волосы виднелись лишь по бокам, над висками, и одет… в мешок из-под картошки. Ну, это первое впечатление, а так-то, мы все люди образованные, и легко догадались, что он надел балахон, видимо изображая бедного священнослужителя. Ног его я из-за расстояния и темноты не видел, но не сомневался, что он идёт босиком. Чуть позади него шагал высокий и худой, как жердь, мужчина с небольшой остроконечной бородкой, кажется, такую называют эспаньолкой. На нём был идеально выглаженный старомодный смокинг, таких сейчас только в кино и увидишь. Странно, по-моему, для полного образа ему не хватало на голове подходящего цилиндра или котелка, но вопреки образу, человек шел с непокрытой головой.
