Керис прошла в южный трансепт. Там, подальше от шума, сутолоки и крови, старшие врачи-монахи суетились вокруг по-прежнему неподвижного тела графа Ширинга. С графа сняли мокрую одежду и накрыли тяжелым одеялом.
– Он жив, – сказал Годвин, – но ранение весьма серьезное. – Ризничий показал на макушку графа: – Раздроблена часть черепа.
Керис присмотрелась через плечо двоюродного брата. Череп графа напоминал раздавленную корку пирога, смоченную кровью. В отверстиях даже виднелось серое вещество. Конечно, столь страшные ранения вряд ли возможно исцелить.
Брат Иосиф, старший по возрасту среди врачей, считал, видимо, так же. Он потер свой большой нос и прошепелявил:
– Необходимы мощи святого. Они наша лучшая надежда на исцеление.
Керис не очень-то верила в целительную силу мощей давно почившего святого, но вслух ничего не сказала. Зная, что в этом отношении она сильно отличается от остальных, девушка редко осмеливалась делиться своим мнением.
Сыновья графа, лорд Уильям и епископ Ричард, стояли поблизости. Высокий черноволосый и бравый Уильям выглядел более молодой копией человека, лежавшего без сознания. У Ричарда волосы были светлее, а тело дороднее. Возле них находился брат Мерфина Ральф.
– Это я вытащил графа из воды, – сообщил он.
Керис уже второй раз слышала от него эти слова.
– Да, молодец, – отозвался Уильям.
– А вы ничем не можете помочь графу? – обратилась к монахам леди Филиппа, явно раздосадованная, как и Керис, словами брата Иосифа.
Годвин ответил:
– Самое сильное средство – молитва.
Мощи святого Адольфа хранились в реликварии под главным алтарем. Когда Годвин и Иосиф ушли за ними, Мэтью-цирюльник наклонился над графом и осмотрел рану на голове.
– Так не лечат, – проворчал он. – Никакой святой тут не поможет, с таким лечением.
Лорд Уильям сурово спросил:
– Что ты хочешь этим сказать?
Керис решила, что лорд и вправду очень похож на графа, даже говорит как отец.
– Череп ничем не отличается от других костей, – ответил Мэтью. – Он может срастись сам, но нужно правильно свести осколки. Иначе срастется криво.
– То есть ты знаешь лучше монахов?
– Милорд, монахи ведают, как призвать помощь потустороннего. Я лишь вправляю поломанные кости.
– А откуда у тебя такие познания?
– Много лет я служил хирургом при королевских отрядах. Воевал с шотландцами вместе с графом Роландом. Словом, мне довелось повидать проломленные головы.
– Что ты можешь сделать для моего отца?
От напора Уильяма Мэтью заметно разволновался, как показалось Керис, однако говорил уверенно:
– Я бы вынул частички сломанной кости из мозга, промыл их и попытался сложить снова.
Керис приглушенно ахнула. Она не смела и вообразить столь дерзкую затею. Как у цирюльника хватило духа предложить такое? А если он ошибется, что тогда?
Уильям спросил:
– Отец поправится?
– Не знаю, – честно ответил Мэтью. – Иногда раны головы имеют странные последствия: может пострадать ходьба или речь. Я могу лишь сложить кости заново. Если хотите чудес, просите святого.
– Значит, успех ты не обещаешь.
– Всемогущ один Господь. Люди должны делать то, что могут, и надеяться на лучшее. Однако я считаю, что ваш отец умрет, если рану не обработать.
– Но Иосиф и Годвин читали книги, сочиненные древними знатоками медицины.
– А я видел раненых на полях сражений. Одни умирали, другие выздоравливали. Вам решать, кому довериться.
Уильям посмотрел на жену. Филиппа предложила:
