Все свидетели приводили доказательства – мол, после слов Нелл с ними что-нибудь случалось. У жены ювелира пропала ценная брошь; у владельца постоялого двора передохли куры; у одной вдовы на ягодице вскочил болезненный прыщ – это свидетельство вызвало смех, но тоже было засчитано как обвинение, ведь ведьмы славились недобрыми шутками.
В разгар показаний к Керис протиснулся Мерфин.
– Какая глупость! – возмущалась девушка. – Я могу привести вдесятеро больше людей, которые скажут, что после проклятий Нелл с ними ничего худого не произошло.
Мерфин пожал плечами.
– Люди верят в то, во что хотят верить.
– Обычные люди могут верить сколько угодно. А вот епископ с приором должны бы понимать – они люди образованные.
– Мне нужно кое-что тебе сказать, – проговорил юноша.
Керис насторожилась. Может, сейчас она наконец узнает причину его плохого настроения? До сих пор девушка лишь искоса поглядывала на Мерфина, но теперь развернулась к нему лицом – и увидела под его левым глазом огромный синяк.
– Что с тобою стряслось?
Толпа громко рассмеялась в ответ на какие-то слова Нелл, и архидьякону Ллойду пришлось несколько раз призывать к спокойствию. Когда гомон чуть улегся, Мерфин ответил:
– Не здесь. Отойдем куда-нибудь, где потише?
Керис было согласилась, но что-то ее остановило. Всю неделю Мерфин изводил ее и мучил своей холодностью, а теперь вот соизволил, видите ли, поделиться и ждет, что она вскочит и побежит, как по команде? Почему Мерфин должен решать, когда им разговаривать по душам? Она ждала его пять дней, так почему бы и ему не потерпеть часок-другой?
– Нет. Не сейчас.
Он явно опешил.
– Почему?
– Потому что мне так удобно. Дай послушать.
Отворачиваясь, девушка заметила, что Мерфин обиделся, и тут же пожалела о своем выпаде, но было уже слишком поздно, а извиняться она не собиралась.
Между тем свидетели закончили выступать. Заговорил епископ Ричард:
– Женщина, ты утверждаешь, что землей правит дьявол?
Керис стиснула зубы от ярости. Еретики поклонялись Сатане, считая, что тот правит землей, а Бог лишь повелевает небесами. Полоумная Нелл вряд ли была способна осознать этакое разделение. Какой позор, что епископ Ричард поддерживает смехотворные обвинения монаха Мердоу.
– Засунь себе хрен в задницу! – крикнула Нелл.
Все засмеялись, довольные, что досталось и епископу.
– Если таковы ее оправдания…
Архидьякон Ллойд вмешался:
– Кто-то должен выступить от ее имени. – Он говорил вроде бы уважительно, но было очевидно, что ему не впервые исправлять действия епископа. Вне сомнения, ленивый Ричард полагался на Ллойда во всем, что касалось соблюдения правил.
– Кто будет говорить в защиту Нелл? – спросил епископ, оглядывая горожан.
Керис ждала отклика, но никто не вызвался. Она просто не могла допустить подобное. Кто-то же обязан открыть людям глаза на вздорность судилища. Поскольку все молчали, Керис встала и произнесла:
– Нелл сумасшедшая.
Люди заозирались в поисках глупца, вставшего на сторону Нелл. Потом послышались шепотки – большинство горожан знали Керис, – но никто особо не удивился, поскольку за нею водилась склонность выкидывать что-нибудь этакое.
Приор Антоний наклонился к епископу и что-то сказал тому на ухо. Ричард объявил:
– Керис, дочь Эдмунда-суконщика, говорит нам, что обвиняемая сумасшедшая. Мы пришли к этому выводу и без посторонней помощи.
Его холодная язвительность только подстегнула девушку.
