Маг протянул свободную руку и, так же отставив бокал, бережно и с уважением принял пояс с клинком.
– Действительно, очень древняя работа, – проговорил он, осторожно перебирая металлические звенья. По ним скользили лучи предвечернего солнца, вспыхивая в линиях узора, играя в рубине пряжки, мягко бликуя на серебристой поверхности. – Очень древняя, скорее всего, нечеловеческая. Или человеческая, но напрямую перенятая от нечеловека… И делались эти вещи явно с любовью и для кого-то… для конкретного существа, и не на заказ, а в подарок, чтоб носили, радовались и были защищены… я бы сказал, что для вашего предка по женской линии. Или, чем Ирокар не шутит, – для вас.
Он передал пояс обратно, и Жозефина положила его позади себя.
– И еще, – продолжил маг, не спуская глаз с мизерикордии, – у этих предметов есть внутренняя сущность. В поясе – явно что-то пушистое, очень похоже на мурлыкающего кота… кинжал прикидывается обычным клинком, но я бы в это не особенно верил. В нем тоже что-то есть…
В бокалы снова потекло вино, и снова соприкоснулись прозрачные звонкие края.
– Полуэльфов в Чаше немало, – отхлебнув, Леонард заговорил плавнее и чуть громче, чем раньше, будто рассказывал легенду, – но эльфы ушли очень, очень давно… Я бы сказал, эти вещи – из другого мира. На это указывает окружающее их излучение, точнее, кое-какие его особенности… впрочем, это классический курс магии.
Теперь наступила очередь Жозефины удивляться сказанному. Геллар же продолжал:
– Откуда у вас это?
– Мне их передал нотариус после смерти матери… Кроненбах прислал мне письмо: судя по всему, сразу после того, как о пожаре стало известно в городе. У него были указания передать гарнитур наследнику де Крисси в течение трех дней после перехода наследования, а иначе – уничтожить, не заглядывая в посылку. Эти вещи и карта были завернуты в ту кожу. – Она кивнула на сверток, покоящийся на комоде. Маг кинул туда взгляд, а девушка продолжала: – Саму посылку доставил неизвестный спустя год после смерти отца. Он передал Кроненбаху указания и сказал, что выполняет долг чести.
– Тот, кто ее передавал, явно знал свое дело. Сама шкура антимагическая, она не пускает магию внутрь и не выпускает ее наружу, прекрасная защита.
– И да, еще один момент… сверток был стянут шнуром, а на нем были три серебристые гладкие печати без гербов, без инициалов, и я ощутила толчок магии, когда вскрывала их. Если это важно, они сразу рассыпались в пыль, – припомнила девушка.
– Сигнальные печати, – качнул головой маг, – при вскрытии посылают сигнал. Видимо, его получили и сразу отправили Гр… шайку, чтобы забрать карту.
– На карте тоже была такая печать, – кивнула Жозефина. – Интересно, можно ли перехватить ее сигнал…
– Можно забрать артефакт, на который завязаны печати, – подсказал Леонард. – Далеко не всегда сигнал завязывается на заклинателя, по ряду причин.
…Уже разлили по третьему бокалу, и вино постепенно начало туманить разум девушки. Маг тоже, судя по всему, не сопротивлялся воздействию его токов, и обоих накрыла легкая расслабленность; взаимные тепло и интерес в ней выросли и укрепились, становясь почти зримыми и уж точно ощутимыми внутренне Потоками.
– Кстати, – взгляд Леонарда снова заострился, правда, достаточно лениво под воздействием дивного солнечного напитка, – вы же эмпат?
Жозефина вздрогнула, как от удара – уж очень неожиданным был вопрос. Определить эмпата – задачка не из простых, но маг, видимо, был многоопытен во всем.
