Мир для двоих - страница 25

– Вижу по тебе. И не только по тому, что ты перестала думать о мороженом. Мне нужно знать, Эрика.

– Нет, Ромеро, на этот раз я ничего тебе не скажу. И не проси.

– Я ведь обещал, что отныне между нами всё будет хорошо. Я должен…

– Нет! Я стану прежней, но ты должен забыть о том, что сейчас произошло, – во всей её сущности проявилась крайне нехарактерная для неё властность.

– Хорошо, – был вынужден согласиться он ради неё. Самому ему это было не по душе. Он любил напускать на себя таинственности, но не терпел, когда скрывали что-то от него или проворачивали за его спиной. Он решил, что позднее непременно при помощи уловок и хитростей выпытает, о чём же таком она решила умолчать.

– Тогда пойдём в поезд. Наверное, он вот-вот отправится.

– А мороженое?

– Прости, но я передумала. Освежилась, пока сидела в тени.

Молодая женщина встала и первой двинулась к выходу. Мужчина покачал головой, с неодобрением посмотрев на полную креманку, и последовал за ней.

Уже вечером, после того, как они поели в вагоне-ресторане и с комфортом разместились в своём купе первого класса, поезд мчал их всё дальше и дальше, а Ромеро обнимал Эрику и всё никак не мог перестать касаться её. Однако женщина наблюдала темнеющие пейзажи за окном да прислушивалась к перестуку колёс на рельсах, и едва ли замечала своего бывшего любовника, постоянно возвращаясь к мысли, что всё, что с ней случается, происходит помимо её воли.

3. Париж,

1930 год. Эрике 25, и она во второй раз пробует жить с Ромеро.

Он даже не снял шляпы, чтобы поприветствовать её, когда она подсела к нему на скамью на Марсовом поле, хотя виделись они уже не в первый раз. Ромеро сказал ей, чтобы она предстала в своём лучшем виде на сегодняшней встрече, поэтому этот тип нагловатой наружности откровенно пожирал её глазами всё то время, что передавал ей последние указания от её патрона, как всегда точные и краткие, без лишнего многословия, что и было для него характерно. Ромеро умел подбирать надёжных людей, но по большей части это оказывались такие вот уличные проходимцы, с которыми и ей тоже приходилось иметь дело, хотя они и вызывали у Эрики внутреннее отвращение своей расхлябанностью и развязностью либо полным отсутствием всяческих благопристойных манер. Её бывший опекун, наставник и любовник в одном лице говорил ей, что только на таких людей и приходится полагаться в некоторых их делах, потому как беспринципность и жажда наживы в них пересиливает всё то, что в другом человеке порождает внутренний барьер. И порой приходится прибегать к их услугам, с этим ничего не поделаешь. Так что красавице приходилось сохранять равнодушное выражение лица, хотя внутренне она негодовала на такую явную невоспитанность. Её частенько возмущало, как некоторые мужчины пренебрегали ею как личностью, обращая внимание только на её прекрасное личико и прелестную фигурку. Если бы не авторитет Ромеро, её бы вообще ни во что не ставили разные, подобные этому, типы, как если бы она сама по себе была пустышкой.

Со стороны создавалось впечатление, что двое малознакомых людей обмениваются случайными фразами, например, о погоде. Она почти не слушала этого человека, потому что Ромеро уже поведал ей о её сегодняшней роли и потом ещё несколько раз проверял, хорошо ли она усвоила его наставления. Так что она не вполне понимала, к чему ей ещё и встречаться с этим типом, ведь она уже давно вышла из того возраста, когда на практике должна была учиться многим полезным в их работе навыкам, приобретая необходимый опыт, а за ней всегда наблюдал кто-нибудь из соглядатаев Ромеро, чтобы затем доложить ему, как хорошо она справилась. Но, видимо, ныне он ей больше не доверяет. Шесть лет в разлуке не прошли даром, и теперь ей придётся заново завоёвывать то положение, которое она когда-то прочно занимала.