Ты ждал рассвет далекий свой, но был он не далек. И в ожидании своем, ты не был одинок. Твоя Луна – тебе лишь одному верна и не оставила тебя, ждать в одиночестве рассвет… Она была рядом всегда, хотя и не видна…
Алеет небосвод, все пробуждая ото сна. Мы смотрим, солнышко встает и вместе наш рассвет встречаем. Да, было трудно нам порой, подвержены сомненьям мы, но мы сильнее их. Рассвет, он наш – он для двоих и во вселенной мы одни… Нет слов таких, чтоб передать, ту бурю чувств, что в нас жила и вышла на простор… танцуем танец мы любви, взлетая к облакам…
22.04.2011 го.
Не гаси свой внутренний свет…
Надоело – быть белой, пушистой, домашней!
Надоело – быть терпеливой, нежной и понимающей!
Буду я своенравною и строптивой,
Буду гулять пантерою я, игривой…
Не надейся и не мечтай – не остановишь,
Вот и все, – я отправилась в путь…
Прогуляюсь я по тому, что было, а что будет потом, мне теперь все равно. Было всякого много, и нет уж почти ничего, тает все потихоньку, растворяясь в сегодняшнем дне.
О хорошем скажу в завершенье, сейчас прогуляюсь по странным моментам… По тем, что со временем тайными быть перестали…:)
Когда обижал, то отважным ты был. Слишком уж грозен и агрессивен был ты в тот момент – был чужим… Но вот незадача, свои же угрозы, но только реализованные – ты получал в ответ. И тут, выходил на арену прекрасный поэт, как – будто чужой он совсем человек… Но кричит и стонет его душа, о произошедшем с нами вчера, – он знает все. Снова зов, но уже сродни плачу, просьбы стонами рвутся в пространство. К милой и желанной взывает он и просит ее не молчать, а хоть слово сказать – очень больно ему… И рассказывал очень красиво, что от всех он невзгод будет оберегать и хранить сон любимой, милой, нежной. И что вместе они будут только летать, ведь ничто не сможет их разлучить, —
«Погашу все зажженные свечи…
Поцелую Любимые плечи,
Натяну на нас ночь покрывалом —
Пусть она от них будет стеной!
Мы с тобою летать не разучимся,
Так как Мы никогда не разлучимся…
Спи, Любимая, Нежная, Милая…
Буду вечно хранить твой покой…» (с)
И тут же его одолевали сомнения, что она перестала быть Ангелом, ведь она в этот раз взяла и закрылась от боли и зла, и замолчала… Но постоянно звучало – «Милая не молчи, приходи ко мне, от ненастья я тебя сберегу…»
Затем снова потоки возмущения, необоснованной ревности, злобы гнева, и милая перестала реагировать на его слова… Что его еще больше злило – странно, чужой ведь и откуда такая реакция?
А далее после всплеска необоснованных обвинений, следует признание. Что сердца хрусталик и слов серебро, не стесняясь в мешок, ты запихнул, да и мусором сверху присыпал шутя. Странная шутка такая, в довершенье о стену разбил все. Хрусталь, пусть и в осколках, и серебро, никогда с мусором не совместятся… Перестал литься звон серебра, в стон его превратил ты и затихло оно.
Со временем, общаясь с ним, она так и сказала ему, что его слова уже не тревожат ее душу… А через два часа получила то, что она знает на память все его точки и бессовестно жмет на самые красные, тем самым вбивая гвозди в его тело и сам себе противореча начав с того, что видит знакомые буквы и не видит текста.
