Мир глазами Гарпа - страница 17



Вскоре Гарп и брыкаться перестал. Дышал он пока самостоятельно, снабжая свой слабенький организм кислородом, но Дженни понимала, что это не более чем лишний пример человеческой приспособляемости. Гарп перестал есть – пришлось питать его внутривенно, подсоединив к нему что-то вроде пуповины. Дженни с некоторой нервозностью ожидала наступления заключительной фазы. Может быть, под конец он все же начнет бороться за жизнь, как отчаянно борются за жизнь сперматозоиды? Или, может быть, и космическая сперма не поможет, и беззащитному Яйцу останется просто ждать смерти? Да и как разделится душа Гарпа в его последнем коротком путешествии вспять? Однако последней фазы Дженни не наблюдала: сержант Гарп умер, когда у нее был выходной.

«А когда же еще он мог умереть? – писал позднее его сын. – Только в отсутствие мамы. Для него это была единственная возможность улизнуть».

«Конечно же, меня обуревали самые разные чувства, когда он умер, – писала Дженни Филдз в своей знаменитой автобиографии. – Но я знала: лучшая его часть осталась во мне. И для нас обоих это был единственный способ: для него – продолжить жизнь, для меня – заполучить ребенка. А что весь остальной мир считает это аморальным, по-моему, говорит лишь о том, что остальной мир не уважает права личности».

Шел 1943 год. Когда беременность Дженни стала заметной, она потеряла работу. Естественно, именно этого и ожидали от нее родители и братья! Они нисколько не удивились. Впрочем, и сама Дженни давно прекратила попытки убедить их в своей невинности. Теперь она, как призрак, бродила по длинным коридорам родительского дома на берегу Догз-Хэд-Харбор, однако вид у нее был вполне довольный. Невозмутимость Дженни настолько ошеломила все семейство, что ее оставили в покое. И она втайне была совершенно счастлива; однако, принимая во внимание то, сколько времени она посвящала мыслям о будущем ребенке, представляется удивительным, что ей и в голову не пришло придумать ему имя.

И когда Дженни наконец произвела на свет отличного девятифунтового младенца, никакого имени у нее наготове не оказалось. Едва Дженни разрешилась от бремени, мать спросила ее, как она намерена назвать сына, но Дженни только что приняла успокоительное, и говорить ей не хотелось, а хотелось спать.

– Гарп, – только и сказала она.

Отец Дженни, обувной король, решил даже, что это просто отрыжка, вызванная значительным напряжением, но мать шепнула ему:

– Это его имя. Гарп.

– Гарп? – переспросил он.

Оба понимали, что теперь могли бы и установить, кто отец ребенка, ибо Дженни, естественно, ни в чем раньше не признавалась.

– Ах, сукин сын! – прошептал отец Дженни. – Выясни у нее, это его имя или фамилия?

– Дорогая, но Гарп – это имя или фамилия? – Мать склонилась к Дженни.

А Дженни уже почти спала.

– Просто Гарп, – с трудом пробормотала она. – Гарп, и все.

– Думаю, это фамилия, – сказала мать.

– А имя? – довольно резко спросил отец.

– Понятия не имею, – пробормотала Дженни.

Что было сущей правдой: она действительно не имела об этом ни малейшего понятия.

– Она даже не знает, как звали этого типа! – возмущенно заорал отец.

– Тише, дорогой, – сказала мать. – Дженни, милая, конечно же, у него не могло не быть имени!

– Техник-сержант Гарп, – сообщила ей Дженни Филдз.

– Траханый солдат! Так я и знал! – Отец был вне себя.

– Техник-сержант? – переспросила мать.

– Ну да, Т. С., – сказала Дженни Филдз. – Т. С. Гарп. Так и будут звать моего сына. – И она уснула.