Пока я топталась на месте, изводя себя сомнениями, у тротуара позади меня припарковалась дорогущая чёрная иномарка госпожи Самойловой. «Да кто ж меня проклял-то?» ― задала я мысленно совершенно бесполезный в данной ситуации вопрос и одним шагом преодолела оставшиеся две ступени до двери, но удрать не удалось ни в спасительный лабиринт коридоров большого офисного здания, ни в мир Иной.
– А это ничтожество что здесь делает? Не впускайте её! ― прозвучало громко и весьма унизительно.
Уже ведь даже дверь открылась. Мне оставалось только проскочить мимо охранника, чтобы избежать встречи с несостоявшейся свекровью. Ну или снова угодить в другую реальность, что было бы даже предпочтительнее. С другой стороны, я ведь уже для Мегеры Егоровны никто, да? И она мне никто. Если ей позволительно оскорблять всех налево и направо, то что мне мешает вести себя точно так же? Повернулась к ней лицом, припечатала папку с документами к шёлку тёмно-синей блузки на её плоской груди и ответила:
– Сама ты ничтожество.
Никогда бы не подумала, что испытывала в этом подсознательную потребность. Сразу и полегчало как-то, и настроение заметно улучшилось. Правда, рассчитывать на сохранение рабочего места после такой выходки было бы с моей стороны верхом самонадеянности, но если подумать, то рано или поздно эта самовлюблённая дама меня всё равно уволила бы. Я просто немного ускорила события. Жаль, конечно, терять перспективную работу, зато на душе стало спокойнее и светлее.
– Охрана!!! ― истерично возопила Мегера Егоровна и подтолкнула своего секретаря ко мне. ― Да не стой ты столбом! Вышвырни её отсюда!
– Мы на улице находимся. Это общественное пространство, а не ваша собственность, ― безразличным тоном напомнила я, подняв со ступеньки очки, которые секретарь обронил, когда получил от своей госпожи тычок в спину.
Вернула смущённому бедолаге аксессуар, помахала на прощание рукой охраннику, выскочившему на крыльцо после вопля работодательницы, и преспокойно покинула это неприятное общество. Надоело. Терпеть не могу людей с раздутым до неприличия самомнением. Не верилось даже, что всего месяц назад я ради Стасика терпеливо сносила подобное к себе отношение. Когда, интересно, я успела растерять свою гордость? Что застило мне глаза и заставляло покорно проглатывать обиды? До знакомства с Самойловым я ведь совсем другой была ― искренней, открытой, свободолюбивой и независимой. Теперь снова буду такой же. Но уже безработной.
– Ты уволена! ― крикнула мне вслед несостоявшаяся свекровь.
Я остановилась, повернулась, отвесила госпоже Самойловой насмешливый благодарственный поклон и пошла дальше. Когда с гордо поднятой головой проходила мимо сувенирной лавки, размышляя о том, ошибку только что совершила или подвиг, справа донёсся звук хлопков в ладоши. У входа в лавку, прислонясь плечом к вертикальному рекламному щиту, стоял тот самый коротышка, которого я совсем недавно непростительно обидела. Он снова улыбался, но мне и прошлая встреча с ним не доставила удовольствия, поэтому на ответную улыбку я не расщедрилась.
– Браво! Великолепное представление! ― похвалил он мою короткую стычку с Самойловой, продолжая аплодировать.
– Что тебе от меня нужно? ― спросила я раздражённо, заранее решив, что в этот раз лягну его посильнее.
– Уже ничего, ― ответил он. ― Я просто пытался задержать тебя и не дать войти в здание до приезда химеры.
