Политкорректность как форма социального контроля
Параллели между растущим влиянием принципов ESG и повсеместным явлением политкорректности поразительны. И то, и другое представляет собой попытки навязать определенный набор ценностей и моделей поведения более широким слоям населения, хотя и с помощью различных механизмов. В то время как ESG действует в основном за счет экономических стимулов и инвестиционных решений, политкорректность оказывает свое влияние через социальное давление, позор и страх общественного осуждения. По своей сути оба механизма действуют как формы социального контроля, формируя индивидуальное поведение и ограничивая выражение иных точек зрения.
Общеизвестно, что понятие политкорректности, часто сокращаемое как ПК, трудно поддается точному определению. Его туманный характер способствует его силе, позволяя ему адаптироваться и меняться, что затрудняет прямой вызов. В самом мягком виде политкорректность направлена на содействие инклюзивности и уважению к различным группам в обществе. Это включает в себя сознательные усилия избегать высказываний или поведения, которые могут быть сочтены оскорбительными или дискриминационными по отношению к людям на основе их расы, пола, сексуальной ориентации или других характеристик. Однако эта благонамеренная цель часто переплетается с более проблематичными аспектами.
Грань стирается, когда стремление к инклюзивности превращается в жесткий набор правил и ожиданий, препятствующих открытому диалогу и критическому мышлению. Акцент смещается с искренней заботы о других на навязчивое внимание к языковой политике, где малейшее отклонение от утвержденной терминологии может привести к быстрым и серьезным социальным последствиям. Людей поощряют и часто заставляют подчиняться узкому кругу приемлемых мнений и выражений, что приводит к самоцензуре и сдерживающему воздействию на интеллектуальный дискурс. Страх прослыть “оскорбительным”, “фанатичным" или “бесчувственным" может быть гораздо эффективнее любой официальной цензуры, создавая среду, в которой люди не решаются выражать взгляды, которые могут отклоняться от доминирующего нарратива, даже если эти взгляды подкреплены доказательствами и доводами разума.
Исторические примеры раскрывают коварную природу этой формы социального контроля. Эпоха сталинизма является яркой иллюстрацией того, как идеологический конформизм, насаждаемый посредством страха и репрессий, заставлял замолчать инакомыслие и подавлял интеллектуальные исследования. Хотя методы существенно отличались от тонкого давления современной компьютерной культуры, основополагающий принцип остается тем же: подавление любой точки зрения, бросающей вызов устоявшейся ортодоксии. Точно так же эпоха Маккартизма в Соединенных Штатах ознаменовалась демонизацией любого, подозреваемого в симпатиях к коммунистам, что привело к внесению в черные списки, потере работы и социальному остракизму. Хотя цели различались, механизм социального контроля – запугивание и подавление инакомыслия – был поразительно похож.
Современные примеры многочисленны. Быстрая эволюция приемлемого языка, обусловленная эволюцией социальных норм и активизмом в Интернете, часто создает среду неопределенности. Фраза или выражение, которые сегодня считаются приемлемыми, завтра могут быть сочтены оскорбительными, что затрудняет людям ориентирование в постоянно меняющемся ландшафте приемлемого дискурса. Это создает атмосферу страха и тревоги, препятствующую открытому и честному общению. Растущая зависимость от платформ социальных сетей еще больше усугубляет эту проблему, создавая благодатную почву для общественного позора и быстрого распространения обвинений в нетерпимости. Единичный предполагаемый проступок может привести к потоку онлайн-оскорблений, употреблению наркотиков и даже к последствиям, заканчивающим карьеру.
